Часть Европы vs щит Европы

Очередную годовщину независимости Украина встретит с туманными перспективами завершения войны – и с не менее туманными цивилизационными перспективами.

Три с половиной года назад, накануне полномасштабного вторжения, все было более или менее ясно. Мы стремились стать органичной частью Европы. Шаг за шагом старались сократить разрыв между Украиной и развитыми странами Европейского Союза. Мечтали о процветающем, демократическом, правовом государстве, которое будет соответствовать современным европейским стандартам. 

К сожалению, масштабная военная агрессия РФ существенно отразилась на наших планах. Социально-экономическое развитие, безопасность, личные права и свободы граждан – по всем этим параметрам Украина была отброшена назад. Зато после 24.02.2022 у нас появилось новое яркое позиционирование.

Сегодняшнюю Украину все чаще воспринимают как страну-фронтир, страну-крепость, страну-щит, которая прикрывает собой мирный Евросоюз.

Но между щитом и теми, кого этот щит заслоняет, есть существенная разница. Фронтир всегда отличается от пространства, расположенного за фронтиром. А в любой крепости царят собственные суровые порядки. 

Нравится нам это или нет, но два цивилизационных проекта – "часть Европы" и "щит Европы" – не очень хорошо сочетаются друг с другом. А порой даже противоречат друг другу. Чтобы стать единым целым с нынешней Европой, нужны одни характеристики. Чтобы прикрывать Европу от кремлевских полчищ – совершенно другие.

Быть частью современной Европы – значит жить в постгероическую эпоху. А большая война потребовала от украинцев массового героизма.

Быть частью сегодняшней Европы – значит стремиться к высокому уровню жизни. А масштабная война потребовала от наших сограждан жертвовать собой и собственным благополучием.

Быть частью нынешней Европы – значит исповедовать либеральные ценности. А война с Москвой потребовала от Киева последовательно закручивать гайки.

Это может показаться парадоксом, но упорное сопротивление Украины под вражескими ударами отчасти связано с тем, что к 24 февраля 2022 года мы не успели достаточно европеизироваться.

В современной Европе верят, что жизнь человека бесценна. После Второй мировой войны европейская культура буквально пронизана гуманистическими идеями.

Украина никогда не отличалась чрезмерным гуманизмом. Наши соотечественники прошли людоедскую школу УССР, а затем – жестокую школу криминальных девяностых. Они не привыкли ценить человеческую жизнь слишком высоко. Но после 24.02.2022 именно это позволило Киеву жертвовать десятками тысяч жизней, отбиваясь от российского нашествия.

В современной Европе считается, что государство существует ради граждан. И что предназначение государства – обеспечивать своим гражданам максимальный комфорт.

В Украине еще с советских времен сохранилось представление о том, что граждане существуют ради государства, принадлежат своему государству и должны ему служить. И после 24.02.2022, когда сотни тысяч украинцев превратились в мобилизационный ресурс, эта архаичная модель оказалась более актуальной, чем новомодная забота о комфорте избирателей.

Для современной Европы чрезвычайно важны вопросы законности и верховенства права.

Украина привыкла к правовому нигилизму. Но после 24.02.2022 он обеспечил нашему государству необходимую свободу действий. Например, Киев смог быстро закрыть границы для военнообязанных мужчин, не считаясь с формальным требованием Конституции и не принимая специальных законов. А позже смог проводить силовую мобилизацию и бороться с вражеской агентурой без соблюдения всех правовых норм.

Словом, многое из того, что выглядело недостатком в рамках проекта "Украина – часть Европы", стало скорее преимуществом для проекта "Украина – щит Европы".

Но если европейские стандарты оказались не слишком полезными при отражении масштабной военной агрессии, то стоит ли по-прежнему на них равняться?

Если наша страна прикрывает ЕС от российских орд, то должна ли она еще и соответствовать европейским представлениям о демократии?

Если Украина служит щитом для мирной Европы, вправе ли европейцы требовать, чтобы этот щит был отполирован до зеркального блеска?

Кое-кто в Киеве считает, что нет. И, на первый взгляд, о том же свидетельствует исторический опыт ХХ века.

Во время Холодной войны странам, выступавшим в роли щитов от коммунизма, многое прощалось. Скажем, авторитарная Португалия еще в 1949 году стала полноправным членом НАТО. В 1952-м к Альянсу присоединилась Турция, которую тоже было сложно назвать образцовой демократией. На протяжении десятилетий поддержку из-за рубежа получали такие недемократичные страны, как Южная Корея, Южный Вьетнам, Тайвань и многие государства Латинской Америки.

Однако этот прагматичный подход к союзникам был характерен в первую очередь для США, а не для объединенной Европы. Европейское экономическое сообщество – предтеча Евросоюза – тоже появилось в разгар Холодной войны; но там не привечали ни салазаровскую Португалию, ни франкистскую Испанию.

В 1960-х испанская заявка о присоединении к ЕЭС была отклонена именно из-за проблем с демократией. В 1961 году Греция стала первой страной, присоединившейся к Сообществу в качестве ассоциированного члена; но после военного переворота в Афинах в 1967-м ее членство в ЕЭС приостановили. И, конечно, ни в XX, ни в ХХI веках в объединенной Европе так и не нашлось места для полуавторитарной Турции.

Резкая реакция европейских партнеров на историю с НАБУ этим летом продемонстрировала, что и в нашем случае Евросоюз не намерен отказываться от привычных требований и принципов. Не готов закрывать глаза на все, что происходит в Киеве. И не собирается делать исключение для Украины как для нового щита Европы. Во всяком случае, в данный момент. 

В то же время июльские события показали, что цивилизационный проект "Украина – часть Европы" до сих пор востребован в нашем обществе. И прежде всего среди активной молодежи. Новое поколение украинцев с самодельными картонными плакатами пошло по стопам своих родителей, защищавших евроинтеграционный курс Украины в далеком 2013-м.

Критики, упрекавшие молодых демонстрантов в оторванности от суровых военных реалий, были отчасти правы. Июльские протесты действительно выглядели как привет из мирного времени. Стало очевидно, что за три с половиной года жестокая война не уничтожила мечту о демократической и процветающей Украине в составе Евросоюза.

Надежда на светлое европейское будущее все еще жива. Она по-прежнему мотивирует наших соотечественников. И вряд ли у кого-то на Печерских холмах хватит смелости открыто объявить: "Забудьте про евроинтеграцию и европейскую жизнь. Судьба Украины – быть военизированным буфером, отделяющим мирные страны ЕС от агрессивной России". 

А значит, нам остается балансировать между "щитом Европы" и "частью Европы". Искать точки соприкосновения между двумя цивилизационными проектами. Пытаться совместить две ролевые модели. Как-то сглаживать неизбежные противоречия. И при этом уцелеть под натиском Кремля, который не видит Украину ни частью Европы, ни ее щитом.

Источник