Несколько инсайдерских версий нового меморандума с МВФ совпадают в одном требовании: до конца 2017 года в Украине должен заработать антикоррупционный суд. На выполнении этого требования настаивают также Евросоюз и США. На днях глава представительства Европейского Союза в Украине Хьюг Мингарелли заявил о необходимости срочного создания в Украине специализированных антикоррупционных судов. Эту тему активно лоббирует группа депутатов-грантоедов, так называемых «еврооптимистов» в Верховной Раде – Сергей Лещенко, Светлана Залищук, Мустафа Найем, Егор Соболев, авторы внесённого в ВР законопроекта об а антикоррупционном суде.
Хотелось бы понять логику, которой руководствуются эти депутаты и наши зарубежные партнёры, навязывая создание очередного «антикоррупционного органа» как панацеи от главного порока украинской власти всех времён и всех уровней. Наверное, рассуждения чиновников и экспертов на уровне – обычным судам веры нет, судьи взятки берут, аантикоррупционный суд будет неподкупным – способны вызвать у уважаемого читателя только смех, впрочем, как и у меня. А если относиться к проблеме ответственно и серьёзно, такие аргументы вызывают недоумение. Неужели единственной гарантией неподкупности создаваемого органа является его название? Откуда уверенность, что будущий надзорный орган не повторит печальную судьбу уже работающих в Украине антикоррупционных институтов – НАБУ, НАПК и САП, средства на создание которых из наших карманов потратили, а коррупция так и продолжает цвести «буйным цветом»?
Поэтому предлагаю вам, дорогие мои читатели, проанализировать вместе со мной все «за» и «против» создания очередного, вот теперь уже – будем надеяться, самого честного и неподкупного специализированного антикоррупционного суда.
Права и возможности антикоррупционного суда. Обязанности пока не ясны…
Антикоррупционный суд будет состоять из 70 судей, имеющих право давать разрешения на «прослушку» телефонных разговоров, отстранение от работы и арест топ-чиновников, а также выносить им приговоры. Еще 30 судей сформируют специальную палату в Верховном суде – как апелляционную инстанцию.
Всем антикоррупционным судьям должна быть установлена высокая зарплата и предоставлена круглосуточная охрана. Но ведь и у обычных судей высоких инстанций зарплата вовсе не среднестатистическая – по 100 тыс. грн. и выше в месяц.
Но подозрение в том, что судьи даже с такой зарплатой будут брать взятки – остается. Согласитесь, тогда не было бы смысла в создании специального антикоррупционного суда. Поэтому мне страшно даже представить, какие зарплаты будут у смелых антикоррупционных судей, выносящих приговоры чиновникам, которых обвинили НАБУ и прокуроры САП (Специализированной антикоррупционной прокуратуры).
Естественно, судей в этот самый антикоррупционный суд (предположительно – неподкупных) будут выбирать по конкурсу: сначала будет утверждать Высшая квалификационная комиссия судей Украины, потом – Высший совет правосудия, а в конце, конечно же – Президент Украины. И после того, как все эти «ритуалы» будут соблюдены, новый судебный орган якобы будет соответствовать Конституции.
Вроде бы есть информация, что судьями могут быть иностранцы. Но мне кажется, что эта идея дискредитирована: иностранцы-министры, а также иностранцы-губернаторы у нас уже были, но адаптироваться к нашей коррупции не смогли. Или, наоборот, слишком быстро адаптировались. Некоторым очень у нас понравилось! Например, Михеил Саакашвили до сих пор митингует на украинском политическом фронте, не хочет обратно на «возрождённую» им же родину. Остальные, менее харизматичные, тихо растворились в «межъящичном пространстве» без какой-либо оценки их деятельности с нашей стороны.
Мировой опыт создания антикоррупционных судов
Антикоррупционные суды создаются в высококоррумпированных государствах Азии и Африки и почти никогда – в развитых европейских государствах (исключение составляют лишь Хорватия, Словакия и Болгария).
На сегодняшний день в мире есть 20 государств, в которых действуют подобного рода структуры. Однако примечательно, что за годы их существования, если следовать данным «Всемирного рейтинга коррупции», ситуация существенно не улучшилась, а в некоторых государствах (например, в Словакии) даже ухудшилась.
В странах третьего мира создание антикоррупционных судов имело скорее символическое значение, призванное продемонстрировать разрыв с прежней судебной системой, чем реальное. В Кении, например, будущих судей набирали по объявлению в местной газете. Может и нам попробовать? Хотя бы будем знать, кого выбираем, уровень его доходов и расходов, где учатся его дети, и отдыхает любовница или, пардон, бой-фрэнд…
Но любой украинец, переживший революцию Достоинства, скажет, что Кения – не наш уровень. Авторы законопроекта об антикоррупционном суде приводят в пример другие «высокоразвитые» государства – Индонезию и Гватемалу, где работают аналогичные суды.
В 2015 году в нашей экспертной среде активно обсуждалась тема, что Украине нужно импортировать опыт Латинской Америки: там почти в каждой стране борьба с коррупцией закончилась либо арестом президента, как в Гватемале и Перу, либо импичментом (Парагвай, Эквадор, Венесуэла, Бразилия).
Думаю, опыт Гватемалы нам действительно стоит изучить, но вовсе не для того, чтобы повторять. Борьба с коррупцией в Гватемале выразилась в том, что, желая сделать как лучше, президент этой страны пригласил к себе Международную комиссию по борьбе с безнаказанностью, которую возглавил известный антикоррупционер Карлос Кастресана. Прославился он тем, что отправил за решетку гостеприимного Альфонсо Портильо – президента Гватемалы в 2000-2004 годах, который так легкомысленно и непредусмотрительно пригласил в страну «независимых международных прокуроров». Стало модно быть «независимым прокурором», желательно с гордым прозвищем «охотник на министров» или «гроза президентов». В итоге коррупция реально не уменьшилась, но в стране возникла своего рода «диктатура прокуроров».
Вот знаменитое высказывание Карлоса Кастресаны: «Правосудие – это наркотик, вызывающий сильную зависимость: чем больше осуждаешь, тем больше хочется. С помощью новых правовых инструментов и средств, вдохновленные национальные прокуроры возбудили беспрецедентные внутригосударственные дела... Это титанический труд...».
Суд приговорил Портильо к пяти годам и 10 месяцам тюрьмы за коррупцию и отмывание денег. Вместе с ним «на зоне» оказался чуть ли не весь состав местного Кабмина, лидеры влиятельных партий и даже крупные бизнесмены. Все это входило в «программу очистки», типа люстрации, доблестно исполненную «прокурорами-диктаторами».
В этом плане для Украины очень любопытным будет итог борьбы с коррупцией в Гватемале: на смену осужденным политикам-коррупционерам пришли новые, как правило, их оппоненты по политической борьбе. И очень удачно подняли упавшее знамя коррупции.
Не хочется наступать на «гватемальские» грабли…
Да, похоже, что Украина движется к так называемой «диктатуре антикоррупционеров» по «гватемальскому» сценарию. Из опыта Гватемалы, например, скопирована идея трудоустройства в юстицию Украины иностранных следователей и судей. Сможет ли такой путь изменить нашу ситуацию к лучшему? Нет, ибо у корыта появляются новые «временщики», четко осознающие тот факт, что времени у них в обрез, поэтому надо «нахапать» по максимуму и сбежать вовремя.
Почему же именно Гватемала становится образцом для Украины? Потому что Западу недосуг конструировать новый антикоррупционный велосипед, и он пытается заставить нас кататься на «гватемальском». Заодно это характеризует то место, которое европейцы с американцами подсознательно отводят Украине в своем рейтинге уважения. Где-то около Гватемалы.
А мы почему-то сокрушаемся, что Украина становится похожей не на Европу, а на Латинскую Америку. Вот и грабли у нас одинаковой конструкции с «гватемальскими»…
