Минздрав начинает борьбу с… борьбой с туберкулезом. Именно такое впечатление производит новое заявление и.о. министра здравоохранения Ульяны Супрун о грядущем отказе от флюорографических исследований.
Которые эта «главенствующая особа» назвала советским пережитком.
По ее убеждению, флюорографический снимок якобы не показывает изменения в легких на ранней стадии и поэтому в принципе бесполезен для диагностики и профилактики распространения туберкулеза.
На этом голословном основании она предлагает вообще отказаться от обязательного периодического прохождения флюорографии, заменив ее… нет не другим, возможно более современным исследованием, а… опросом и анкетированием у семейного врача.
«…И если в ответах пациента врач увидит признаки возможного заболевания, то он сможет направить его на анализ мокроты, который покажет, болен пациент туберкулезом или нет», — резюмирует свое «ноу-хау» Ульяна Супрун.
Отметим, что эта инициатива вызвала у медицинского сообщества целую бурю чувств, этакую «гремучую смесь» содрогания, возмущения и презрения.
И неудивительно.
Ведь, во-первых, это полностью противоречит не только международной, но и отечественной практике. Ведь только за последние пять лет, когда проведение флюорографических исследований было повсеместно поставлено на поток и благодаря передвижным установкам стало доступно для жителей отдаленных населенных пунктов, выявляемость туберкулеза на ранних стадиях возросло почти в четыре раза.
Что наглядно свидетельствует, что этот «советский пережиток» отнюдь не утратил актуальности. Кстати, во многом, именно благодаря ему заболеваемость туберкулезом в Союзе с шестидесятых годов никогда не превышало эпидпорога.
Во-вторых, как при задекларированном новом подходе к диагностике туберкулеза врач сможет определить искренность ответов пациента? Ведь детекторами лжи семейных врачей пока не наделили.
А ведь теперь первоначальный диагноз целиком (!) полагается на субъективные ощущения семейного врача.
В-третьих. А как, собственно, пациенты из отдаленных населенных пунктов смогут проходить анализы мокроты, если оборудование для этого имеется разве что в районной больнице, до которой нужно преодолеть десятки, а то и сотни километров.
Да и уровень квалификации местного фельдшера, который во многих населенных пунктах заменяет семейного врача, представляется весьма сомнительной для постановки первоначального диагноза на основании заявлений пациента. Особенно в тех нередких случаях, когда эти самые пациенты ведут асоциальный образ жизни и практически постоянно находятся в хроническом неадеквате.
И, наконец, в-четвертых. А как врачи смогут обеспечить прохождение пациентами назначенных им анализов, за которыми нужно ехать в районный центр. То ли дело флюорография, которая пусть всего один-два раза в год, но приезжала к ним сама.
Тем более, что и в этом случае некоторых граждан приходилось вести на исследование буквально под конвоем!
Из всего вышесказанного возникает весьма нерадостная дилемма.
Человек, который вот уже на протяжении длительного срока стоит во главе, пожалуй, важнейшего для жизни граждан министерства, просто слабоумен. И вследствие такой ущербности неспособен понимать элементарные вещи.
Или просто психически ненормален и действует не на основании здравого смысла, а под влиянием, скажем, звучащих в его сознании голосов.
Разумеется, и то, и другое иметь место быть. Причем, как по отдельности, так и в совокупности!
Однако, принимая во внимание принципы пусть не восхождения, но хотя бы попадания во власть и чиновничью карьерную практику, можно обоснованно предположить и еще один вариант.
Что эта новация, запущенная в период, когда туберкулез в стране уже носит характер эпидемии, а на лечение его запущенных мультирезистентных форм просто не хватает возможностей, имеет вполне конкретную цель. И наряду с сокращением сети туберкулезных диспансеров призвана способствовать не снижению, а распространению этой опаснейшей медико-социальной инфекции, которая даже находясь на условно контролируемом уровне, ежегодно уносит тысячи жизней и укладывает на больничные койки сони тысяч людей.
Другими словами, возникает обоснованное впечатление, что руководство Минздрава взяло курс не на охрану здоровья граждан страны, а на его окончательный подрыв.
Учитывая ранние министерские новации, особенно ревизию института «скорой помощи» и провал вакцинации целого ряда опаснейших инфекций, данное в впечатление переходит в уверенность. И прозвище «доктор-смерть», намертво прилипшее к Ульяне Супрун начинает восприниматься буквально.
А действия Минздрава в целом воспринимаются, как целенаправленная глобальная диверсия, по сравнению с которой все аспекты «дела Савченко – Рубана» выглядят детской игрой в песочнице!
