Все имеет свою историю, в том числе и атрибут, о котором мы часто забываем, даже порой и внимания не обращаем – городские часы.
Оказывается, часы – это своеобразная мандола (элемент ее построения – круг), символ отмеренного времени и вечного движения. Часы репрезентируют мировые силы, воплощают идеи длительности, неотвратимости, неумолимости. В Греции они считались дочерьми Зевса и Темис и даже составляли свиту бога Солнца Гелиоса… В старину даже существовало поверье: город жив до тех пор, пока идут его башенные часы.
Узнаешь о таком – сразу проникаешься уважением и даже некоторой гордостью. У одесского времени, то есть у городских часов – своя история. Первые общественные часы были очень дорогим удовольствием, и они в виде башен впервые появились в начале позапрошлого века на фасаде Покровской церкви, находившейся вплоть до 1934-го на пересечении Александровского проспекта и улицы Жуковского. Церковь (понятное дело!) уничтожили, кончено же, вместе с часами.
Ну а одесское время себе бежало-бежало, и к середине XIX века на балансе города значилось уже около полутора десятков башенных часов.
Главные часы города находятся на здании Старой биржи, они были изготовлены английской фирмой «Смит и сыновья» специально для одесской мэрии в 1868-м году. Именно эти куранты играют нам гимн города – мелодию «Одесса – мой город родной» из еще одной нашей визитной карточки – оперетты Исаака Дунаевского «Белая акация».
Выше всех в Одессе расположены часы Спасо-Преображенского собора, которые были доставлены в город из Греции, кстати, вместе с первыми колоколами восстановленного храма. Самые большие в городе часы – это куранты римо-католического собора Успения Пресвятой Богородицы на ул. Екатерининской. Их диаметр – почти два метра!
В нынешнем, уже послевоенной постройки, здании железнодорожного вокзала тоже имеются свои часы, да и не одни. Главные часы – механические (кстати, как и часы Старой Биржи). Кстати, у часов одесского железнодорожного вокзала – своя «неспокойная история». В годы гражданской войны эти часы почему-то служили постоянной мишенью, причем для обеих сторон. Вот как описывает это в «Зеленом фургоне» Александр Козачинский: «У вокзала и вокзального скверика война принимала неизменно позиционный характер. Орудия били по зданию вокзала прямой наводкой. После очередного штурма на месте больших вокзальных часов обычно оставалась зияющая дыра»...
Одесские часы воспевались поэтами, вошли и в одесскую прозу.
Вот снова я на бульваре...
Закурю, наблюдая, как вьется плавный
Лист над скамейками, как летают
Листочки мимо часов управы... —
эти строки из поэмы Эдуарда Багрицкого «Февраль» – словно еще одно подтверждение, что одесские часы, которые, повторюсь, мы порой даже не замечаем, как часто не задумываемся и о неумолимости самого времени, – тоже образ города, прошлого и современного, даже будущего.
В Одессе даже существует своеобразный памятник, увековечивший «Одесское время» (так он и называется) Его автор – одесский скульптор Михаил Рева. Памятник установлен в Горсаду, он – словно образ пульса города, переосмысленный в четырех периодах человеческой жизни – детства, юности, зрелости и старости. Кстати, одна из основных частей этой скульптурной композиции – все те же городские (то есть, общественные) часы. «Одесское время» установлено на платформе, где имеется целых двенадцать признаний в любви к Южной пальмире известных писателей и поэтов.
Перефразируя известную песню, стоит повторить еще раз: одесские часы еще идут. И это – счастье!
