Пока что об этом мы говорим не так часто и не так громко – еще идет война. Но когда-то (а может и скоро) она закончится, придут домой все ее солдаты, и, хочется надеяться, очень дружно все – и кто был в тылу, и кто сражался на передовой, возьмутся за восстановление всего, что она успела разрушить. А войны всегда вносят разрушения – в экономику, транспортные сети, в инфраструктуру и т.д. И еще война оставляет другой страшный след – изменения в психике людей, прошедших сквозь ее ад.
Мы слышим про синдром вьетнамский, афганский, чеченский. А теперь Украине суждено узнать и собственный – восточный поствоенный. Независимо от страны, в которой это происходит, от места и времени невозможен моментальный переход из беспощадного мира войны в уравновешенный мир «гражданки». Война, будь она даже самая справедливая и патриотическая, все равно ломает психику сражающегося человека. Потому, что он даже во имя самой благородной цели должен, выражаясь военным языком, «уничтожить живую силу и технику противника», то есть убивать и разрушать. Как следствие – в чем-то меняется личность человека, появляется новая оценка многих прежних понятий и фактов. Возникают и двойные стандарты, когда по-разному оцениваются похожие действия – если своих, то как героизм, а если вражеских – то как преступление. Война изматывает человека физически и психически, поскольку он терпит непосильные нагрузки, непогоду, а в отдельных случаях и голод.
Но главный стресс – это постоянное чувство опасности, это длительная, не прекращающаяся даже в затишье тревога. А картины жутких смертей, когда горит заживо или разлетается на части твой боевой товарищ. А клокочущий гнев, вызванный трусостью, или нерадивость плохого командования.
Боец, всем этим «переполненный» до критической отметки, не может так просто, словно с прогулки, вернуться в трудовой коллектив, наладить нормальное общение с другими людьми, а иногда даже с собственной семьей.
С такими должны работать психологи. И они работают – в уже созданных центрах психологической реабилитации. Но при этом говорят о таком печальном факте: очень многие из воевавших в зоне АТО жалуются, что потеряли интерес к жизни. Некоторые пишут в сетях о своих проблемах, спрашивают, кто бы помог «почистить мозги».
А чаще пишут их близкие люди. Вот что рассказывает, например, о своем вернувшемся из зоны боевых действий муже жена Елена. Он у нее и раньше был военным – служил по контракту. И вообще был крепким, уравновешенным. А побывав полгода в АТО, вернулся как бы другим: нервный, без всякой причины вспыльчивый, по ночам или совсем не спит или же мучается сновидениями – кричит, вскакивает. Невозможно с ним спокойно поговорить, обсудить семейные проблемы.
Делится своими тревогами и мать молодого бойца Евгения, хотя радоваться должна бы: сын вернулся живым, только с ранением, из такой страшной переделки, в которой все его товарищи погибли. Но парень, попав в госпиталь, самоистязанием мучился: наносил себе удары, царапался. И кричал, что это он должен был погибнуть, потому как холостой еще, а не те, у кого дети малые остались.
Сейчас он уже выписан из госпиталя и направлен в центр реабилитации. Хочется надеяться на благополучный исход.
Но иногда и совсем неблагополучное случается – отвоевавшиеся на фронте ищут себе «врага» среди мирных соотечественников. К совершенному недавно в Киеве резонансному преступлению (ограбление автозаправочной станции и убийство двух милиционеров) причастны лица, воевавшие в добровольческом батальоне. Среди них и 17-летний доброволец, о котором писали, как о юном герое. И эту юную жизнь искалечила война.
Очень непростые задачи стоят теперь перед психотерапевтами и психологами: выпрямить изломленную душу, затушить огонь агрессии. И что еще очень важно – «стереть» образ врага. Так, чтобы ненависть не переносилась, скажем, на определенную нацию или же регион, которые не несут «коллективной ответственности». Понимание и уважение – вот то главное, в чем нуждаются и чего заслуживают наши защитники. Но, к сожалению, государство нередко им в этом отказывает. Волна восхищения героями, поднявшаяся «по горячим следам», со временем как-то спадает и участникам боевых действий приходится «воевать» за свои законные права, связанные с выплатами, жильем, лечением. И эти люди, храбрые в бою, в мирной жизни бывают слабыми и незащищенными. Иногда даже чувствуют себя ненужными, впадают в депрессию. Такое случается и в других странах – и не таких, как наша. Так в США после вьетнамской войны количество суицидов среди ее ветеранов оказалось большим, чем количество погибших.
Психика человека, вышедшего из страшного, беспощадного мира войны, непременно пострадает, иногда и необратимо. А наше общество в этом плане и так весьма нездорово. По данным медицинской статистики в Украине зарегистрирован один миллион двести тысяч человек с различными психическими заболеваниями. И было это в 2013 году – еще довоенном…
