Информационная возня вокруг «формулы Штайнмайера» со всей очевидностью продемонстрировала – пропорошенко-майдановский настрой украинского дипломатического сообщества. Разумеется, действующие дипломаты президента критиковать не решаются, но они мыслят теми же категориями, что и предыдущий «майдан иностранных дел». А тем временем отставленные порошенковцы ведут подрывную работу, готовя Зеленскому пути отхода, если он откажется выполнять то, на что подписался.
«Старая песня о главном» поется не только МИДом, но ее, до боли узнаваемые мотивы, слышны и в команде самого Зеленского. Правда, следует отметить, что позиция действующего президента тоже неоднозначна. Справедливости ради надо сказать, что особых противоречий у порошеновцев с Зеленским нет. Президент также настаивает на изменении закона о статусе Донбасса и тоже заявил, что никакие выборы на Донбассе состояться до вывода войск (понятно, что не украинских) не могут.
Зеленский старается не говорить лишнего, зато это лишнее говорят за него другие, в том числе люди, имеющие непосредственное отношение к его команде.
В чём же заключается разница между офисом Зеленского, временным правлением Турчинова и администрацией Порошенко, понять довольно сложно. Разве что Зеленский больше ориентируется на общественное мнение. Но даже оно хочет от него «мира на украинских условиях», т.е. войны до победного конца.
Намертво засевшая в головах со времен Майдана эмоциональная зацикленность на паре «зрада-пермога» порождает беспросветную неизбывность топтания на одном месте и власти, и общества.
Я не склонен ни романтизировать, ни героизировать революции, однако, не смотря на все издержки революционного процесса, он имеет не только отношение к смене правящей верхушки, политического режима или даже «общественно-экономической формации».
Революция прежде всего выражает готовность общества к двум вещам. Во-первых, к тому, чтобы принять, не всегда посильное, но участие в сотворении мира. Во-вторых, к тому, чтобы относиться к своим гражданам не как к подданным, а как к тем, кто самим фактом своего существования способен нечто добавить к определению человека. Ничего подобного мы в украинском случае не наблюдаем. Наоборот, крылатое выражение Владимира Литвина: «Корыто то же, только свиньи (парасюки, свинарчуки) поменялись» прекрасно описывает суть обоих майданов.
Свинья как тотемное животное украинской власти точно символизирует местные «революционные» устремления, по крайней мере последней четверти века.
Во всепоглощающем стремлении поживиться за чужой счет не может быть заоблачных стратегий, предполагающих участие в сотворении мира. Здесь все просто, либо поживился, тогда «перемога», либо нет, тогда «поразка».
Но поражение никто, никогда честно не признает, честность перед самим собой требует внутренней смелости, и тяжелой внутренней работы, гораздо легче переложить вину за собственную несостоятельность на «зрадливе оточення». Так и живем отравленные миазмами затхлой идеологии мелкотравчатой наживы, где «зрада» бесконечно кусает за хвост «перемогу».
