О том, что происходило вчера перед зданием Малиновского суда и внутри, одесситы и не только они узнали из сообщений информационных агентств, интернет- сайтов и теленовостей. А вот впечатления буквально "по горячим следам" члена "Группы 2 мая" Светланы Подпалой. Мы просто размещаем написанное свидетелем событий. Ничего не исправляя по сути ею сказанного, а лишь слегка подправив явные опечатки.
«Я знаю, чего надо требовать от власти немедленно: чтобы заседания в Малиновском суде сделали выездными и проводили в большом зале. Например, в большом актовом зале в Апелляционном суде Одесской области. И чтобы спецподразделения стояли заранее, как на Ланжероне, в шлемах и со спецсредствами. А не горстка ментов под стеночкой, как девчонки на танцах. Правда, в суде внутри они делали разделительный барьер, и в зал не пропускали. Но был никакой контроль перед входом.
Пока координатор нашей группы Татьяна Герасимова была в зале, я пыталась понять и как-то утихомирить ситуацию снаружи. Сначала пыталась разъяснять, потом рассказывала про 2 мая, как Шехерезада, чтобы успокоить буйных, потом пыталась говорить с каждым отдельно, потом общалась с ментами, потом попала в кольцо Самообороны и Правого сектора вместе с активистом Куликова поля, пыталась его увести и стала свидетелем того, как его сначала попытался ударить дубинкой пожилой представитель Правого сектора (его остановил Кожухарь), а потом меня отодвинули, и у него выдернули паспорт из кармана, и это сделал боец АТО.
Как я поняла, он приехал на ротацию. На его лице была решимость, в кармане нож (менты хотели отобрать, но он показал какое-то удостоверение, которое они долго изучали, и они не стали его забирать). Он громко говорил и прямо объявил о своем намерении зайти в зал, где судят сепаров. Я долго с ним говорила, мне удалось постепенно отвлечь его внимание на себя и перейти на спокойный тон. Он спросил: "2 мая - это был правильный день или нет?" Я стала рассказывать про у/д, про то, кого судят сейчас, кто потерпевшие. Я рассказала ему, что до его прихода уже дрались, шумели. Кричали, пели Гимн (Украины - ред.) и «Вставай, страна огромная». Я просила его не шуметь и объясняла, какие последствия будет иметь скандал под судом. Тогда он задал два основных вопроса: почему суд проходит в таком маленьком зале и есть или нет на скамье подсудимых менты, из-за спин которых стреляли. Нет, ответила я, конечно, их нет. "Везде предатели, - сказал он, - тогда мы станем вершить правосудие сами, исполнять наказание прямо на месте. Я там, в АТО, режу глотки врагам. Я знаю, что делать».
Степень агрессии с обеих сторон была настолько велика, что я поразилась, что мне хоть немного удалось ее снизить. Хотя меня назвали и колорадкой, и провокатором, и угрожали, что я буду сидеть в тюрьме. На улице стояли бойцы Самообороны, Правого сектора. Это был кошмар. Когда зачитывали список, кого вызывают в зал, атошники кричали "Позор ОБСЕ!", когда заходил Бартолини.
Толпа. Вот что страшно. Инстинкты и агрессия, и все. И толпа на одного. Сначала на "Сашу-небоскреба" с Куликова, потом на Антона Доценко, потом еще на кого-то. При этом я понимаю, что люди переносят свой гнев за войну, за смерти, за горе - на пришедших в суд. Достаточно сказать им: "Фас!" - и все, толпа на одного».
