Он проявил себя во многих ипостасях, каждой из коих хватило бы на полноценную и яркую жизнь. Храбрый воин, прославленный в битвах, отмеченный высшими наградами за храбрость. Гуманный администратор, чьим трудам обязаны целые народы. Одинокий философ, последователь пытливых умов, искавших свет истины в тайных знаниях. Старший друг, добрый попечитель величайшего русского поэта.
Тайна рождения
23 декабря 1768 года на свет появляется мальчик, названный Иваном, получив отчество своего крестного отца, главы российской дипломатии и воспитателя наследника Павла Петровича, графа Никиты Петровича Панина. Ребенка привозят в пензенское имение князей Трубецких – братьев Юрия и Николая Никитичей, отдав его им на воспитание. Придворный, граф Я.А. Брюс, выполнивший сию миссию, о происхождении Вани говорить не уполномочен, обещая открыть тайну его рождения на смертном одре. Судя по тому, какая важность придается этому и по тому, что дитя получает все права дворянства, происхождение его высокое. Ему дают фамилию Инзов, корни которой одни историки видят в сокращении от слов «иначе зовут», другие производят ее от речки Инзы, протекающей неподалеку от владений Трубецких. Версий о том, кем же были родители мальчика, пользовавшегося покровительством самой Екатерины Великой, немало. Одни – делают его «незаконнорожденным сыном» Павла Петровича, не обращая внимания на «мелочь»: в момент появления на свет младенца предполагаемому отцу было…14 лет! Другие предполагают, что Инзов был сыном…самой императрицы. Но и эта версия слаба – ведь известные нам дети Екатерины, к примеру – граф Алексей Бобринский, получали титулы и были приближены ко двору. Жизнь же Инзова проходила вдали от столиц, он не служил в гвардии, да и карьеру сделал исключительно благодаря храбрости и личным способностям. Но кто знает, кто знает?...По крайней мере, ни граф Брюс, ни воспитатель Ивана Никитича, князь Юрий Трубецкой, тайну не открыли. И если Иван Никитич и узнал ее, то свято хранил до самой смерти. Уже не молодым человеком на вопрос Николая I «Знаешь ли ты, кто был твой отец?», он ответил «нет». Заметим, что о матери речь не шла!
Оставим догадки досужим умам. И без них жизнь нашего героя полна подвигов и свершений.
Человек эпохи Просвещения
В доме Трубецких юный Ваня жил и воспитывался в любви и духе века XVIII, просвещенного и мудрого. Он получает прекрасное образование, - и философию в духе скептичного Вольтера, и – основы наук естественных, к которым он проявлял интерес на протяжении всей жизни. Причем «вольтерьянское» воспитание означало не разъедающий скепсис и атеизм, но – дух стремления к познанию, сочетавший в себе любовь к наукам и искреннюю веру в Высший Разум. А посему, продолжая образование в Московском университете, юный Инзов входит в круги, близкие к масонскому кружку Николая Новикова, навсегда увлекшись мистическими и философскими учениями. Он становится истинным человеком эпохи Просвещения, склонным и к жадному постижению окружающего мира методами быстро развивающихся наук, и к поискам ответов на извечные философские вопросы о смысле бытия людского и Абсолюта. И одновременно – стремящимся к справедливости, к утверждению справедливого устройства общества. Причем, в отличие от французских радикалов, вскоре ставших вождями безумной революции, да и иных российских вольнодумцев, с младых ногтей и до глубокой старости, Иван Никитич был последовательным сторонником гуманных и постепенных методов служения людям и Отечеству.
Под славными знаменами
17-летний юноша поступает на военную службу в Сумской легкоконный полк, начав карьеру с кадетского чина. Почти сразу он оказывается в боевой обстановке, участвуя в очередной Русско-турецкой войне. Он храбро сражается в войсках Суворова и Потемкина, отличившись при штурмах Бендер и Измаила, заслужив и офицерское звание, и первые боевые награды. Без сомнения, школа Суворова – гениального стратега и гуманного полководца любившего и жалевшего своих солдат, дала ему много. Инзов на протяжении всей своей многолетней ратной службы одинаково успешен и как полевой командир, и как вдумчивый штабист. Походы следуют за походами, и молодой офицер смело и умело командует полком в Итальянском и Швейцарском походах того же Суворова, заслужив его похвалу и уважение за отменное управление войсками и личную смелость в героическом переходе через Альпы. Снова – чины и боевые награды, заслуженные не родом и связями, но честью и кровью. К началу ХIХ века Иван Никитич – полковник, а вскоре и генерал. А впереди эпоха новых войн – и с Наполеоном, и со старыми недругами-турками. Под командой Кутузова он лихо сражается за Дунаем, получая в 1806 Золотую шпагу с брильянтами за храбрость, а в 1811 году - предлагает создать из единоверцев – болгар, сербов и греков, «Болгарское земское войско» - ополчение, в коем живущие под многостолетним гнетом Османской империи христиане сражались бы за свою свободу вместе с русскими воинами. Идея его была реализована, и разноплеменное войско из нескольких тысяч человек храбро сражалось под его предводительством. Здесь закладывается фундамент его будущих трудов по обустройству славян на новых землях. Здесь он на всю жизнь принимает на себя тяжкий, но почетный груз заботы о братьях по крови и вере.
Но это будет позже. А пока – успешно закончив бои с турками он, как и его командир Кутузов, вступает в новые битвы, на сей раз – с наполеоновскими ордами. И снова Инзов на высоте. Новые награды вплоть до ордена Святого Георгия 3-й степени, новые победы под Дрезденом и Лейпцигом. И – венец воинской карьеры: уже после окончательной победы над Бонапартом, Инзов становится ЕДИНСТВЕННЫМ русским генералом, получившим от Людовика XVIII орден Почетного Легиона. Не за боевые заслуги, но за гуманное отношение к французским пленным!
А далее – следует долгий период служения Отечеству на мирной ниве. На ниве освоения новых земель, титанических трудов и забот о беженцах с турецких земель.
«Отец болгар»
Именно так именуют доселе болгарские историки генерала Инзова. Ведь мало кто сделал столько добра для этого народа, дав десяткам тысяч его сынов новую родину.
…После последней войны с турками Россия присоединила земли Молдавии и Бесарабии. И здесь же оказалось множество беженцев из-под османского ига – болгар, греков, гагаузов и албанцев-арнаутов. Одни из них сражались вместе с русскими, и бежали от неминуемой жестокой мести, забирая с собой семьи. Другие – просто не могли терпеть притеснения и унижения… И вся эта многочисленная, а порой и весьма воинственная братия была неустроенна, и жила чем придется на свободных землях. Да еще – местные дворянчики из числа молдавских бояр и греков-фанариотов, норовила закрепостить их, претендуя на «извечное владение здешними угодьями» - в реальности бывшими «Диким полем», ничейной территорией, где блуждали еще недавно разбойные татарские орды. Император Александр I принимает мудрое решение, сочетающее в себе и снисхождение к просьбам беженцев, и – знание честности и ума Инзова. Генерал в 1819 году становится попечителем и Председателем Комитета, ведающего иностранными колониями юга империи. Принявшись за дело с присущей ему энергией. Иван Никитич вершит сразу два важных дела: он добивается того, что беженцы обретают все права колонистов. По указу 1819 года они получают свободу вероисповедания и личную свободу, освобождение от налогов на 10 лет и вечное – от воинской и гражданских повинностей. И – по 50-60 десятин земли на семью! А еще – Инзов жестко пересматривает списки местного дворянства, сократив их разом на треть, исключив всех самозванцев и сомнительных «бояр», раз и навсегда поставив на место алчных притеснителей своих подопечных.
Уже в 1820 он становится и наместником Бессарабской области с резиденцией в Кишиневе. Множество неотложных дел – от постоянной заботы о растущих колониях, до военных. Задунайские княжества неспокойны, идет борьба за свободу от турок, да и в недалекой Греции начинается война за независимость. А Россия – с одной стороны всемерно поддерживает греческих повстанцев, с другой же – в войне участвовать не может из-за сложной внешнеполитической обстановки. Полководец проявляет себя и как мудрый государственный деятель, и как опытный дипломат. В отношении болгар и иных беженцев, ставших колонистами, он проявляет разумную, истинно отеческую справедливость, порой прибегая и к жестким мерам. Ведь среди них многие склонны к привычному насилию, да и принадлежат они к разным, порой враждующим между собой народам. Но все без исключения вспоминали о нем только добром. Иван Никитич дал им новый статус, в коем права их были расширены, и общинам был предоставлен максимальный уровень самоуправления. Причем крайние меры в стиле изгнания или телесных наказаний, общепринятых в те времена, были отменены! Им было основано 83 новых колонии и два города, один из коих, Болград, стал истинной столицей «Новой Болгарии». Истинной столицей национального возрождения и просвещения народа, получившего в степях Бесарабии свою «Землю Обетованную». Создавались гимназии и народные училища, хранившие и развивавшие национальную культуру. И болгары столь прижились здесь, что даже после обретения национальной независимости Болгарией после войны 1877-78, отсюда уехало на родину предков крайне малое число людей. Их Болгария была здесь! И заслуги генерала Инзова, в течении почти 30 лет заботившегося о «братушках», с любовью и почтением именовавших его «отцом» или «дяденькой» в этом благородном деле огромны и неоспоримы.
Друг поэта
Еще одна прекрасная страница жизни Инзова – это его отношения с Пушкиным во время южной ссылки поэта. Призванный «опекать и надзирать», немолодой генерал отнесся к нему с отеческой заботой и любовью. Без всякого генеральского высокомерия, он поселил его в своем доме, деля с ним и не слишком роскошный стол, и – богатейшую библиотеку. Понимая, какого таланта человек живет под его надзором, он снисходил к шалостям поэта, всякий раз рапортуя в столицу «Пушкин ведет себя хорошо и живет в моем доме». И лишь в случае очередной эскапады – бития надутого молдавского боярина, прибегал к «суровым мерам» - отнимал у шалуна сапоги, подвергая его домашнему аресту. И…приходил к нему побеседовать об испанской революции и премудростях мистических философий. Пушкин любил Инзова, с улыбкой вспоминая доброго и мудрого чудака, «нашего Инзушку» - с его увлечениями ботаникой и нумизматикой, домашним зверинцем и коллекциями. От скольких дуэлей спас его Иван Никитич, сколько путешествий и в Одессу, и в Крым да на Кавказ смог осуществить ссыльный при добром Инзове! Почти три года его кишиневской ссылки были лучшими благодаря заботам и благородной доброте генерала. Сам Иван Никитич не хотел отпускать Пушкина в Одессу, понимая: при Воронцове, человеке куда более прагматичном, Александру Сергеевичу будет не сладко. И позже следил он за судьбой своего младшего друга, скорбя о его гибели. А Пушкин – до конца дней искренне любил этого светлого и мудрого человека. Ведь ему, гордой душе, покровительство вельмож было унизительно. Но Инзов – был ему едва ли не вторым отцом, и добрым, и справедливым…
Дань памяти
Иван Никитич прожил долгую жизнь, до конца своих дней не оставляя, несмотря на тяжкую болезнь последних лет, свой попечительский пост. И после его смерти в 1845 (а умер он в Одессе, прожив здесь последние 20 лет), меньше чем через год, болгарская община испросила Высочайшее дозволение на перенос праха своего благодетеля в основанный и названный им Болград. Гроб его несли на руках из Одессы сыновья и внуки тех, кому он дал родину. А последние 500 метров, до мавзолея в церкви Святого Митрофания, несли его, встав на колени! Через годы на площади Болграда был установлен памятник «Отцу болгар», уничтоженный в 1940, и возобновленный в наши дни. И в наши дни - потомки первых болгарских поселенцев хранят память об этом великом человеке.
Игорь ПЛИСЮК, "СЛОВО"
