Все знают, что Одесса дарит миру таланты с щедростью, достойной этого южного города. Писатели, поэты, художники, музыканты, врачи, купцы, артисты, благотворители… Увы, к этому списку можно добавить также авантюристов и мошенников разных мастей.
Речь идет не только об известных Соньке Золотой Ручке или Мишке-Япончике. И других мастеров криминального дела, применявших свои природные способности не лучшим образом, в Одессе было предостаточно, и некоторые из них давали фору растиражированным литераторами Софье Блювштейн или Михаиле Винницком.
Взять, например, феерические по масштабам своей наглости подвиги Янова-Поделтко, о которых мы писали в предыдущих публикациях. Этот авантюрист проворачивал торговые сделки на просторах огромной страны с изяществом Остапа Ибрагимовича Бендера и тщательностью Александра Ивановича Корейко. До поры до времени, конечно.
Или – подвиги известного медвежатника Ястржемского, спутавшего карты известной фирме «Отто Гриль и Ко» – производителю стальных сейфов с суперсекретными и надежными замками и сигнализацией.
Или – оставшееся в истории криминала мастерство гравера Бродского, который тюремной скуки ради сотворил клише портрета Ленина, состоящее из слов его (Ленина) автобиографии.
Гравер высокого класса
Несмотря на то, что пятидесятые годы двадцатого столетия считаются порой расцвета СССР, милиции не приходилось скучать и в это время. Всегда найдется тот, кому хочется получить большой куш здесь и сейчас, не приложив к этому особенного труда. Поэтому несмотря на стабильность, воры продолжали воровать, аферисты придумывать комбинации по добровольному облегчению кошельков доверчивых граждан, а фальшивомонетчики периодически наполнять рынок ненастоящими денежными купюрами, причем такого качества, что разобраться, где из них какая, мог только серьезный эксперт. Фальшивые купюры порой и отличались-то от выпущенных государством всего на какой-нибудь знак или порядковый номер, и это «маленькое» упущение не было заметно обычным гражданам.
Известным авторитетом в деле изготовления отличнейшего качества клише дензнаков слыл житель (конечно же!) одесской Молдаванки, «в миру» скромный сотрудник издательства детских книг Юрий Ямпольский. Мастерство его было такой высокой пробы, что изготавливаемые им клише советской купюры 50-рублевого достоинства совершенно невозможно было отличить от подлинной – если бы не маленькое «но». Все сотворенные по клише Ямпольского «пятидесятирублевки» выходили в свет и пускались в плавание по необъятным просторам СССР под одним серийным номером. То ли у преступников не хватило терпения добыть и поставить на поток счетчик номеров, то ли им вообще было плевать на эти номера, потому что акция имела разовое назначение. Правоохранители склоняются ко второму – купюры наводнили рынок аккурат перед обменом денег 1961 года. Фальшивомонетчики спешили – они хорошо знали, что очень скоро эти деньги не будут стоить ни гроша.
– Интересен еще один момент, – рассказывает заместитель директора – хранитель фондов музея Главного управления Национальной полиции в Одесской области Юрий Пучков. – Фальшивые купюры имели хождение по всей стране, кроме Одессы. В данном случае воры исходили из принципа «Не сорить в том месте, где живешь» – и на этом попались. Милиция сделала вполне логичный вывод – изготовителей надо искать в Одессе. Поискали – и нашли, – заключает Юрий Пучков.
Так был арестован и занял свое место в камере Одесской тюрьмы виртуоз-гравер Юрий Ямпольский. Приговор, который получил Ямпольский – 10 лет заключения, невольно наводит на размышления. Дело в том, что в те времена чуть ли не самым тяжким преступлением считалось покушение на финансовый диктат государства. Например, за операции с валютой, то есть попросту обмен рублей на валюту любой другой страны (который государством был запрещен и производился тайно и подпольно), глупо попавшийся на этом действии гражданин рисковал схлопотать срок от трёх до 15 лет. Обычно к такому проявляли снисхождение, особенно если гражданин был пойман за незаконным действием первый раз. Рыбе же покрупнее, занимавшейся торговлей валютой и валютными ценностями регулярно (а о таких милиция тоже была вполне осведомлена), грозил серьезный срок с конфискацией имущества, а в некоторых случаях применялась и высшая мера наказания. Государство строго стояло на защите своих интересов и убедительно доказывало свои монопольные права на любые действия с денежными знаками.
К умельцу-граверу Юрию Ямпольскому «расстрельную» статью не применили, не присудили ему и максимальный срок. При этом его поместили в отдельную комфортабельную камеру, где Ямпольский жил-не тужил и семь лет из положенных ему десяти занимался в основном тем, что изготавливал сувениры и оригинальные поделки для тюремного начальства и их родственников. Но это еще не конец истории.
По высоковольтным проводам
Через семь спокойных лет Ямпольский совершает побег. Побег настолько дерзкий по замыслу и невероятный по исполнению, что эта история остается в анналах воровских легенд навсегда.
В тот вечер по всей зоне вдруг отключился свет – событие в таких местах из ряда вон выходящее. Конечно, неполадку сразу устранили. Чтобы восстановить электроснабжение, понадобилось всего 20 минут. А потом обнаружилось следующее: гравера Ямпольский на зоне нет. Вот только что был, а теперь и след его простыл. Сбежал.
Как такое могло произойти? Что это – чудо, мистика, неразрешимая загадка века?
– Подобные загадки всегда разгадываются очень просто, стоит только поискать реальные возможности воплощения в жизнь всех этих невероятных чудес, – улыбается Юрий Пучков.
Действительно, сама техника побега, как тот ларчик, открылась довольно просто. Юрий Ямпольский вовсе не улетел по воздуху и не исчез в безвоздушном пространстве, похищенный инопланетянами. Он покинул зону в приготовленной для него люльке… прокатившись, как это нередко показывают в боевиках и приключенческих фильмах, по высоковольтным проводам. На манер гимнаста он перемахнул в корзине через дорогу и благополучно приземлился на территории Одесского ипподрома. Именно для этой короткой операции и обесточили высоковольтные провода. К тому времени, как свет снова включили, Ямпольского и в самом деле «след простыл».
Понятно, что такое изящное и простое решение требовало серьезной подготовки и не могло осуществиться лишь по одному хотению Ямпольского. Да и сам он, простой советский гравер-умелец, довольно комфортно отбывающий свой срок во вполне приличной камере, вряд ли бы пустился в столь опасную авантюру без помощи извне. В том, как его вывели на свободу, чувствовалась рука мастера, а в воздухе витал запах больших денег. Тут действовала целая группа людей, и к Ямпольскому у этих людей явно имелся свой интерес.
Нет, ему никто не собирался мстить – да и за что? Свое дело он сделал хорошо, а то, что фальшивые купюры под одним порядковым номером в конце концов засекут, а самого изготовителя вычислят и арестуют, было понятно с самого начала и ему, и тем, кто это дело затеял. Вполне возможно, именно поэтому и помогли мастеру-граверу устроиться на зоне с наибольшими удобствами – по предварительной договоренности, так сказать. И похоже, Ямпольский преспокойно собирался отбыть оставшиеся от срока несколько лет. Так что пуститься в бега ему пришлось явно не по своей воле.
Есть версия, что услуги мастера понадобились очень серьезным людям для еще одной одноразовой, но очень серьезной операции. Они его заказали, заказ хорошо оплатили – и получили гравера в полное свое распоряжение.
Какую он им работу делал – вряд ли теперь кто узнает. Но видно делал недолго. Свободная жизнь Ямпольского продлилась всего три месяца. Через три месяца его взяли, к оставшемуся к отсидке сроку в три года накинули еще одни – за побег. На этот раз отдельная камера в Одесском ИТУ ему не светила. Беглеца отправили в Сибирь, где он и сгинул еще до окончания срока.
ему удалось совершить дерзкий побег, кто ему помогал, где и у кого он прятался все это время, что делал – на все эти вопросы нет ответов. Только версии и догадки бывалых людей.
А та самая фальшивая купюра достоинством в 50 рублей, ходившая в СССР в шестидесятом году, как раз перед обменом денег, осталась в архивах органов правопорядка, а потом перекочевала в Музей полиции. Под стеклом одного из стеллажей, посвященного истории борьбы с преступлениями, хранится она и теперь.
