Есть люди, меняющие свои судьбы и находящие истинное призвание уже в зрелом возрасте. Увлечение переходит в профессиональный интерес, и дилетант становится признанным специалистом, а порой – и первооткрывателем… До сих пор на слуху имена Генриха Шлимана – успешного немецкого коммерсанта, сделавшего огромное состояние в России, и уже в немолодом возрасте поразившего весь мир открытием легендарной гомеровской Трои, основываясь на эпосе древнего поэта, а не на сухих трудах ученых мужей. Герой нашего очерка сделал для археологии Причерноморья не меньше, явив свету античные города и создав первые музеи древностей куда раньше германского самоучки. Звали его Иван Павлович Бларамберг, и скорое 190-летие его детища – нашего Археологического музея, дает нам повод вспомнить этого талантливого и неординарного человека.
Потомок короля
По фамильной легенде, старинный фламандский род Морэ де Бларамберг, носивший графский титул, произошел от французского короля Генриха IV и его фаворитки, Жаклин де Буэйль, графини де Морэ. Версия сия доселе оспаривается историками, однако – на гербе Бларамбергов красуются бурбонские королевские лилии. А характер первого из российской ветви Бларамбергов чем-то напоминает «веселого короля Анри» – жизнерадостного и отважного гасконца, сочетавшего в себе рыцарскую храбрость, жизнелюбие, ум и благородство.
…Семья Жана-Поля Морэ де Бларамберга происходила из французской Фландрии (нынешней Бельгии). Сам же он родился в 1772 году в саксонском Дрездене. Фамилия, давшая нескольких известных художников, в том числе и отца нашего героя, относилась скорее к элите интеллектуальной, а не к аристократии. Но потомок живописцев избрал путь воина. Получив недурное домашнее образование, он уже в 14-летнем возрасте идет на войну на стороне голландского Оранского дома. Быстро став офицером, он сражается в Германии, приняв участие во множестве битв и получив награды за храбрость. И… попадает в плен на целых три года. И только глобальные перемены – революция во Франции, освободила юного капитана. Но потомок гордых шевалье не желал воевать за новоявленную Батавскую республику, и в 1795 – поступает на английскую службу. А в 1797 – оказывается в России, которая навсегда станет его родиной. Там он служит британцам, но уже в 1804 – принимает российское подданство и служит в Комиссии по составлению законов. Судя по всему, и на этой ниве он проявляет усердие и талант правоведа, быстро получая чины и даже «монаршее благоволение» за труды по «систематическому изучению иностранных законодательств по гражданскому праву». 16 же марта 1808 по представлению герцога Ришелье он назначен прокурором в Одесский коммерческий суд. С тех пор жизнь его связана с нашим городом.
Легкость, с которой этот молодой человек делал карьеру, занимаясь достаточно широким спектром административных обязанностей – и морским правом, и таможенным делом, говорит о его недюжинных и весьма разносторонних способностях. Да и то, что при демократичном, но весьма требовательном Дюке он быстро становится таможенным инспектором Херсонской губернии, получает орден Святого Владимира, и в 1812 году – назначается начальником Одесского таможенного округа с чином коллежского советника, что свидетельствует не только об уме, но и о личной честности Бларамберга. Иных людей бескорыстнейший Ришелье на столь важных для нашего края постах не терпел, и ходу им не давал. О высоких качествах успешного чиновника говорит и очередное монаршее благоволение «по случаю содействия… прекращению моровой язвы в 1812 году», и бронзовая медаль за 1812 год. Речь идет о страшной эпидемии чумы, побежденной героическими усилиями самого Дюка и его ближайших соратников, ежеминутно рисковавших жизнью, организовывая карантинные мероприятия, и не боясь входить в дома больных и чумные госпиталя…
Судя по всему, именно в Одессе Иван Петрович, как звали его в России, заинтересовался древностями Новороссийского края. Темой прелюбопытной, а главное – почти неизведанной.
По стопам Геродота
С уверенностью можно сказать: еще в юности Жан-Поль был знаком с трудами античных историков – Геродота, Страбона, Плутарха и Плиния, изучение коих обязательно входило в тогдашнее образование. А ведь они-то весьма часто упоминали древние города, находившиеся на берегу Понта Эвксинского – Черного моря! Но места эти, в отличие от Италии, насквозь исследованной и копаной-перекопаной еще со времен Возрождения, долгие века были под властью татар да турок, к наукам напрочь не склонных. А значит – представляли собой истинную «Землю обетованную» для энтузиаста археологии. Вполне возможно, одним из пусковых моментов для пробуждения этого интереса стала дружба с государственным канцлером графом П.П. Румянцевым, известным исследователем российских древностей и знаменитым нумизматом. И, как это часто бывает, страсть к собиранию древних монет пробудила и интерес к раскопкам, превратившись из хобби, говоря нынешним языком, в научный интерес. К тому же, в Новороссии он нашел истинных соратников, увлеченных античной историей края – адъютанта Ришелье Ивана Стемпковского, переводчика и антиквария А. Панагиодор-Никовула, исследователей Крыма П.Дебрюкса и А.Ашика. Со свойственной ему энергией. Иван Петрович начинает систематическое изучение древних развалин, организует раскопки, собирает и сохраняет древние памятники, стелы и надписи, публикуя результаты своих трудов в немецких и французских научных изданиях. Скрупулезно копируя античные надписи, он отправляет их германскому ученому А.Бекку, включившему 140 из них в свой фундаментальный Свод. По представлению этого видного палеографа Бларамберг несколько позже стал членом-корреспондентом берлинской Академии наук. Можно смело сказать: именно его трудами научная общественность и России, и Европы, и всего мира узнала о древностях Северного Причерноморья. И более того, именно он открыл существование союза пяти городов и портов на берегу Понта – Томи (Кюстенджи), Каллатия (Мангалия), Одиссос (Варна), Месемврия (Несембер) и Аполлония (Сизополь). И его же трудами точно определено местоположение античных поселений и крепостей – Тиры. Никония, Фиска и прочих…
Начав коллекционирование примерно в 1811 году, уже вскоре он становится обладателем уникального собрания не только монет, но и прочих археологических сокровищ – терракотовых скульптур, мраморных изваяний, чернофигурной керамики, амфор и клейм, предметов декоративно-прикладного искусства из металла... Он собирал их и на раскопках, и – покупая порой у греков-эмигрантов, привозивших «антики» и из Греции, и из иных турецких владений… Причем, в отличие от многих коллекционеров, «скупым рыцарем» не стал. Так, в 1818 – пожертвовал Минц-кабинету (собранию монет и медалей) Ришельевского лицея, 362 ольвийских и 350 римских монет, найденных в Ольвии, а в 1825 – изрядной частью своей коллекции и библиотеки положил начало Одесскому музею древностей. Но об этой, главной части его жизни, мы расскажем несколько позже.
Достаточно быстро археологические раскопки становятся делом не только личным, но и государственным – и здесь необходимо сказать доброе слово и о Ришелье, и о Воронцове, отводившим изрядные казенные суммы на эти работы. Просвещенные правители уделяли огромное внимание не только хозяйственной и административной деятельности, но и заботились о просвещении огромного края. Уже в 1816 году Бларамберг и Стемпковский демонстрируют раскопки Ольвии Великому князю Николаю Павловичу, будущему императору Николаю I, заинтересовав его глубокой древностью края…
Одесский шевалье
Но отвлечемся ненадолго от трудов Бларамберга-ученого антиквария и крупного чиновника. Ведь был он еще и интереснейшим человеком. Прекрасно образованный, веселый и остроумный, он превратил свой дом на Канатной 2, до неузнаваемости перестроенные остатки коего сохранились и в наши дни, в один из центров культурной жизни Одессы. Здесь собиралась тогдашняя интеллектуальная элита. Непринужденная беседа, многоголосие разноязычных гостей, порой говоривших едва ли не на всех европейских языках, дух гостеприимства и истинного просвещения, сочетались с открытостью и остроумием хозяина, сыпавшего каламбурами и оригинальными фразами. Недаром его прозвали, по созвучию с фамилией, Благанер – по-французски «выпускающий остроты в воздух». Блеск изысканного остроумия истинного шевалье сочетался с глубиной мысли и широтой интересов, свойственной этому потомку первого и лучшего из Бурбонов…А еще – этот хлебосольный хозяин и отец огромного семейства (12 детей!), был и родителем красавиц-дочерей – Зинаиды и Елены, как-то на балу у Воронцова удостоившихся экспромта поэта:
Вы перед всеми взяли верх:
Пред вами преклоню колени,
О величавая Елена,
О Зинаида Бларамберг.
Следует заметить, что живой ум, добрый нрав и блестящая образованность Ивана Петровича сделали его одним из добрых приятелей ссыльного поэта, чьей богатой библиотекой он постоянно пользовался. А его теплый дом и умная, острая беседа, бывали отдушиной для Александра Сергеевича после суховатого общения в салоне Воронцова, или легкого светского – у его прекрасной супруги, Елизаветы Ксаверьевны. Гостил у Бларамберга и другой поэт, Константин Батюшков, восторгавшийся кабинетом хозяина – истинным «музеумом древностей». Собственно говоря, отсюда наш Археологический и начался!
Венец жизни
Им, вне сомнения, стало создание Музея. Приближенный и доверенный сотрудник Воронцова, Бларамберг легко склонил просвещеннейшего Михаила Семеновича к докладу на Высочайшее имя об открытии музея древностей. Точнее – даже двух, в Одессе и в Керчи, где градоначальником был старый соратник по арехеологии – Иван Стемпковский. И уже 19 апреля 1825 года Александр I утвердил доклад губернатора, предписав губернаторам и градоначальникам южных областей России немедленно сообщать в Одессу об открытии древностей и памятников, бережно сохранять их и не допускать грабительских раскопок. Само собой, директором стал статский советник И. П. Бларамберг, получивший солидный оклад в 3 тысячи рублей годовых. Одесский музей был открыт 9 (21 по нов.стилю) августа 1825, причем Бларамберг подарил ему 14 древнеегипетских памятников, 68 бронзовых предметов из Геркуланума и Помпей, 195 древнеримских и 70 древнегреческих монет, 50 томов книг… Меньше чем через год – открылся и Керченский музей.
Уже не молодой, к тому же, тяжелобольной, слепнущий, Бларамберг отдавал все силы и музею, и раскопкам, приобщив к этому и своих сыновей. Кстати, один из них впоследствии, служа господарю Валахии (будущей Румынии), стал одним из основоположников археологии этой страны.
Заметим, что некоторое время музей находился в доме своего директора, потом – перейдя в одно из полуциркульных зданий на Приморском бульваре, разделяя его с библиотекой. Вместе они пребывали и в несохранившемся доме с галереей возле Думы, где впоследствии был возведен нынешний «храм археологии».
Иван Петрович умер 31 декабря 1831 года, в отставке – действительным статским советником, членом множества научных обществ и академий, признанным ученым и патриархом большой семьи. Из нее вышло немало храбрых военных и успешных администраторов. Потомки Бларамберга сегодня живут во многих странах мира, сохраняя добрую память о человеке, положившем начало славной ветви древнего рода.
Мы же, одесситы, просто обязаны почтить его имя и мемориальной доской на Канатной, 2, и – может быть, названием одной из улиц. Одесский фламандец, открывший древности нашего края всему миру, достоин и большего!
