Практически все древние мировые культуры содержали в себе принцип оппозиции, который повторял двойственность окружающего людей мира: солнце и луна, день и ночь, земля и небо и т.д. Двойственный характер был и у наступившего сегодня дня осеннего равноденствия.
С одной стороны, это было время, когда закончился сбор всех видов урожая. С другой – начало увядания природы. Упрощенно говоря, осеннее равноденствие для древней общины было не столь важно, как зимнее солнцестояние, на которое приходился последний всплеск веселья: дошли до зрелости вино и пиво, на столах - изобилие мяса, так как часть скота, которую зимой будет нечем кормить, приходится забить. А затем наступала зима, для древнего племени - период элементарного выживания. Ведь сделанных осенью припасов до наступления весны хватало не всем.
Но до зимнего солнцестояния было еще три месяца, а во время осеннего равноденствия воздавал почести солнцу, которое, с одной стороны, надолго уходило на покой, но с другой – выполнило свою главную в том, что касается людей, задачу. То есть - дарило тепло земле, которая к осеннему равноденствию принесла все положенные урожаи зерна, овощей, фруктов, луговых и лесных даров.
А еще это было приятное время окончательного подсчета собранных съестных припасов – недаром в некоторых культурах в эти дни было принято хвастаться, что в остальное время в эти суровые времена не поощрялось. Древние славяне усаживались за общим столом, на котором выставляли специально испеченный громадный пирог, а позже – просто сложенные горкой яства (отсюда выражение «пир горой»).
Жрец или старейшина прятались за этой горкой или пирогом и спрашивали: «Зрите ли меня, детушки?», на что им отвечали «зрим» (если урожай был «не очень») или «не зрим» (если урожай был обильным»). Со временем этот праздник из общинного стал семейным, и кое-где в Украине сохранился до XIX-го века.
