"Зараз ми програємо цю війну. Це очевидно. Ми втрачаємо території, ми втрачаємо найкращих людей".
"Наш переможний шлях тільки починається, і нам потрібно залучати все більше мотивованих людей, щоб продовжувати опір і досягати перемоги".
Эти два месседжа были озвучены в украинском публичном пространстве в один и тот же день – 19 июня 2024 года. Причем озвучили их представители одного и того же военного соединения: 3-й Отдельной штурмовой бригады. Более мрачным взглядом на вещи поделился комбат Дмитрий Кухарчук в интервью "Украинской правде". Более обнадеживающим – заместитель командира бригады Родион Кудряшов в эфире "Ранок.LIVE".
Да, спикеры Третьей штурмовой вряд ли согласовывают друг с другом каждое публичное высказывание. Да, они могут по-разному оценивать положение дел на фронте. Но еще вероятнее, что они придерживаются разных взглядов на то, как именно следует мотивировать украинский тыл. Что полезнее для отечественной аудитории: холодный душ – чтобы отрезвить наших сограждан, или заряд оптимизма – чтобы приободрить их?
По-видимому, майору Кудряшову все-таки ближе вторая точка зрения. Поэтому он счел необходимым подчеркнуть, что "найважчі місяці для нашої країни та війська ми вже прожили" и "якщо ми будемо засмучуватися, ми програємо". Действительно, трудно спорить с тем, что без оптимизма украинцам не выстоять в жестокой схватке с Россией.
Конечно, проблема розовых очков в Украине все еще существует. Но сегодня она выражена далеко не так остро, как в 2023-м. С конца прошлого года наблюдается противоположный тренд: нарастание усталости, разочарования и уныния.
В первую очередь эта тенденция затрагивает более активную и рефлексирующую часть нашего общества. Дефицит оптимизма становится для нас не менее серьезным вызовом, чем дефицит электроэнергии после вражеских ударов по украинским ТЭС и ГЭС.
Легко было быть оптимистами позапрошлой осенью, когда украинцы наблюдали за крушением вражеского фронта на Харьковщине, праздновали освобождение Херсона и высмеивали российскую "могилизацию".
Сложно быть оптимистами сейчас, когда ВСУ приходится вести тяжелейшие оборонительные бои, когда противник захватывает новые куски украинской земли, а трудности с мобилизацией испытывает наше собственное государство.
Но чем труднее сохранять оптимистическое мировоззрение в сегодняшней Украине, тем большую ценность для страны приобретает украинский оптимизм. При одном условии: он должен коррелировать с объективной реальностью.
Весной 2022-го нас поддерживала мысль о том, что врагу не по силам длительная агрессия против Украины и что РФ вот-вот рухнет под грузом военных проблем и западных санкций. На тот момент подобный сценарий был не только оптимистичным, но и реалистичным.
Изначальные военные планы Путина и Ко оказались совершенно несостоятельными. Кровавый диктатор ввязался в авантюру, масштабы которой не представлял он сам. Кремль столкнулся с беспрецедентными вызовами: экономическими, социальными, внешнеполитическими. Никто бы не поручился, что российский режим сможет приспособиться к реалиям затяжной войны, и какое-то время его положение оставалось чрезвычайно шатким.
Осенью 2022-го нас поддерживала мысль о том, что военная деоккупация всех украинских территорий, захваченных Россией – дело обозримого будущего. И тогда этот сценарий тоже был не просто оптимистичным, но и реалистичным.
Окно возможностей, позволявшее украинцам проводить масштабные наступательные операции, оставалось открытым. Противник запоздал с мобилизацией; еще не перевел собственную промышленность на военные рельсы; не успел закрепиться на захваченных украинских землях. Вероятно, будь наши западные партнеры чуть решительнее, и окажись необходимое вооружение в Украине чуть раньше, площадь освобожденных территорий была бы намного большей.
Но с тех пор ситуация изменилась. К сожалению, изменилась не в нашу пользу. Российский режим оказался устойчивее, чем могли предположить в Киеве, Вашингтоне и Брюсселе.
Оптимальное окно возможностей на фронте закрылось раньше, чем ВСУ успели воспользоваться им в полной мере. И наша общая ошибка состояла в том, что мы не сумели вовремя адаптироваться к новым реалиям.
По инерции Украина продолжила эксплуатировать прежние надежды и планы – и строить на их основе позитивную военную повестку. Тревожные новости и неприятные тенденции в эту идеальную картинку просто не вписывались.
В результате украинский оптимизм начал ассоциироваться с абстрактными лозунгами, оторванными от реальности. А украинский реализм – со "зрадофилией" и "всепропальством". Теперь многим украинцам кажется, что трезвый взгляд на вещи может быть исключительно пессимистическим. Хотя это не так.
Обнадеживающие для Украины и в то же время реалистичные сценарии дальнейшего хода войны – вот то, что необходимо всем нам в 2024 году.
Чтобы активная фаза военных действий завершилась на приемлемых для Киева условиях, придется приложить массу усилий. Для этого миллионы наших сограждан должны быть мотивированы соответствующим образом. Но одно дело, когда страна напрягает все свои силы, чтобы добиться реальных и осязаемых целей. А другое дело, когда фронту и тылу предлагают страдать и бороться во имя целей, которые с каждым месяцем выглядят все более и более утопическими.
В какой-то момент люди придут к выводу, что их страдания и усилия напрасны, и опустят руки. Именно этого с нетерпением ждут в Москве. И альтернатива такому развитию событий – это оптимизм, соединенный с реализмом.
Избитая истина гласит, что для пессимиста стакан наполовину пуст, а для оптимиста – наполовину полон.
Но в начальный период большой войны мы были оптимистами-максималистами. Мы считали, что отечественный стакан всегда будет полон до краев. Мы не сомневались, что получим все и сразу: границы 1991 года, распад Империи зла, Москву в руинах и российских военных преступников в Гааге. Основания для таких надежд действительно были, однако история распорядилась по-другому.
Теперь же нам придется стать умеренными оптимистами – и научиться видеть стакан наполовину полным, а не пустым. Ценить то, что удалось защитить и сохранить ценой колоссальных жертв. Дорожить тем, чего добились самые достойные, отважные и самоотверженные из наших соотечественников. И бороться за то, чего действительно можно достичь в обозримой перспективе.
