“В конце 20-ых в мире будет почти на 1 млрд человек больше, быстро стареющее население, 800 млн будет грозить потеря работы из-за автоматизации, окружающая среда окажется на грани катастрофических изменений. В то же время, к интернету подключатся еще 3 млрд человек, а объем знаний в мире в разы превысит сегодняшний”, — пишут аналитики BofA.
Последние 10 лет были насыщены событиями, в основном связанных с последствиями глобального финансового кризиса и последовавшего за ним восстановления мировой экономики. Однако, следующее десятилетие обещает стать гораздо более стремным, ведь ряд трендов до 2030 года достигнут своей точки бифуркации. На двадцатые придется пик глобализации, который ознаменует конец более-менее свободного перемещения товаров, капиталов и труда по миру. Рост ксенофобии — отчасти результат стремительного старения населения планеты: количество пожилых (65 лет и старше) в ближайшее десятилетие впервые превысит число детей в возрасте до 5 лет. В итоге под угрозой исчезновения окажутся существующие системы пенсионного и медицинского обеспечения по всему миру.
Мы станем свидетелями изменения двух казалось бы незыблемых трендов: начнет снижаться общее число машин с дизельным двигателем внутреннего сгорания. Соответственно, мировой спрос на “черное золото” перестанет расти, начнется стремительный переход от ископаемого топлива к возобновляемой энергетике и электромобилям. В развитых странах пойдет на спад демонстративное потребление: начнется дрейф от традиционных институтов собственности к безотходной экономике и экономике совместного пользования.
Однако, наиболее очевидный мегатренд — высокая вероятность глобальной рецессии, поскольку десятилетний рост экономики демонстрирует все признаки замедления. Пузырь рынка облигаций, который буквально задавил процентные ставки, готов лопнуть. На смену экономическому росту, закредитованности и дефляции идут инфляция, частные вложения в реальные активы, а заодно госинвестиции в инфраструктуру как способ нивелировать последствия рецессии.
Второй ключевой тенденцией станет изменение климата. Учитывая, что к концу десятилетия население мира увеличится на 900 млн человек, это не только приведет к исчерпанию природных ресурсов, но и ускорит темпы глобального потепления до предела, который будет иметь разрушительные экономические, социальные и политические последствия. К 2030 году изменение климата отправит более 100 млн человек только в развивающихся странах за черту бедности.
Роботы и автоматизация являются еще одним значимым трендом, который окажет огромное влияние на глобальную занятость. Уже к 2022 году сразу в 12 различных отраслях экономики лишь 59% задач по-прежнему будут выполняться людьми. Главными победителями на этом фронте станут автоматизация, локальное производство, большие данные и искусственный интеллект, а проигравшими — люди и глобальные цепочки поставок.
Еще один мегатренд — смарт-технологии. К 2030 году на смену нынешним 30 млрд устройствам в онлайн-доступе придёт полтриллиона. Всего через 5 лет люди будут взаимодействовать с подключенными к сети устройствами в среднем каждые 18 секунд по сравнению с 6,5 минутами сегодня. Это означает среднее взаимодействие с подключаемым устройством 4800 раз в день. Мы реально окажемся в цифровой вселенной.
Наконец пятой ключевой тенденцией станет развитие так называемого морального капитализма, который станет реакцией крупного бизнеса на все вышеперечисленные вызовы.
Мы уже рассказывали о попытках переосмысления нынешней довольно звериной версии laissez-faire. В августе 2019 года деловая ассоциация Business Roundtable, объединяющая гендиректоров ведущих компаний США, в которых работает 15 млн человек, изменила свою декларацию. С 1997 года она гласила, что корпорации “существуют прежде всего для того, чтобы служить своим акционерам”. Прошлым летом 181 CEO обязался “руководить своими компаниями к выгоде всех заинтересованных сторон — клиентов, сотрудников, поставщиков, местных сообществ и акционеров”.
Если вкратце, то, по мнению BofA, большой бизнес в двадцатые годы ожидает увеличение уровня налогообложения и госрегулирования (особенно в сфере международных транзакций), необходимость инвестировать в собственные экологические программы и, соответственно, сокращение корпоративной прибыли. Однако, это весьма прогрессистский взгляд (попытка гармонизировать интересы “толстых кошельков” и общества) на будущее. Очевидно, что реальность будет ближе к антиутопии, о которой мы расскажем в нашем следующем материале.
