У нас з'явився канал в Telegram, в якому ми будемо ділитися з Вами новинами
Даже осознавая ценность информации и знаний, люди могут сознательно от них отказываться: намеренное невежество может предоставлять человеку определенные преимущества и избавлять от сложного выбора.
Знание обычно рассматривается обществом как ценный ресурс, к обладанию которым следует стремиться, а обладателей такового – уважать и вознаграждать. Еще Аристотель утверждал, что «все люди от природы стремятся к знанию»; а в современном обществе знания рассматриваются как один из ключевых факторов экономического роста.
Однако на практике человеческое поведение нередко не соответствует общепринятому представлению о том, что знание всегда ценно. Люди могут сознательно отказываться от информации, даже если ее поиск и получение не сопровождаются издержками и даже если отказ от информации как раз несет издержки. Такое поведение называют намеренным неведением (deliberate ignorance) либо умышленным, или намеренным, невежеством (willful ignorance).
Один из самых известных примеров намеренного невежества – «эффект страуса», под влиянием которого человек склонен «прятать голову в песок» и избегать информации, вызывающей неприязнь и стресс. Так, люди могут отказываться от посещений врача из опасений, что обнаружится серьезное заболевание, или закрывать глаза на личные конфликты, отказываясь признать, что они мешают работе. Инвесторы иногда даже
готовы платить за «блаженство неведения», намеренно игнорируя информацию о своих вложениях в неликвидные активы и тем самым неся потери, но избегая негативных данных или большей неопределенности.
«Уклонение от знаний» может быть не только индивидуальным, но и коллективным (подобный феномен, например, мастерски проиллюстрирован в сатирическом
фильме 2021 г. «Не смотрите наверх»). Исследования показывают, что люди часто отказываются от информации об изменении климата, чтобы не чувствовать себя обязанными изменить образ жизни. Потребители могут
избегать сведений о неэтичности происхождения или процесса производства товаров, которые они приобретают. Умышленное невежество способствует коррупции в политике и бизнесе: например, в судебном процессе по делу Enron, крупнейшем деле о коррупции в истории США, концепция умышленного невежества сыграла ключевую роль в вынесении приговора топ-менеджерам.
Феномен умышленного невежества изучается в разных дисциплинах:
психологии, социологии,
поведенческой экономике,
юриспруденции,
бизнесе,
философии,
политологии. Как показал метаанализ 22 психологических исследований, посвященных умышленному невежеству, существующая литература фокусируется главным образом на мотивах при выборе между эгоизмом и альтруизмом, а также стремлением к справедливости и беспристрастности (богиня правосудия, как известно, принимает решение с завязанными глазами).
«Завеса неведения»
В 1970–1980-х гг. симфонические оркестры США изменили практику прослушивания музыкантов при приеме в оркестр: теперь претендентов и жюри отделяла непрозрачная ширма, так что прослушивающие не могли знать, кто именно перед ними играет. Как показали в своем исследовании 2000 г. профессор экономики Гарварда Клаудия Голдин, лауреат Нобелевской премии 2023 г., и Сесилия Роуз из Принстона, «слепые прослушивания» значительно снизили дискриминацию в отношении женщин-музыкантов: если до 1980-х гг. доля женщин в оркестрах не превышала 12%, то к 2000 г. увеличилась в 2–3 раза.
В данном случае «ширма неведения» – отсутствие у жюри информации о половой принадлежности музыкантов – позволила обеспечить беспристрастность выбора, ранее смещенного в пользу мужчин из-за гендерных предубеждений. Аналогичным образом работает, например, проверка письменных заданий на вступительных экзаменах в вузы, если члены приемной комиссии не располагают никакой иной информацией об абитуриенте, которая могла бы повлиять на их выбор, кроме как выполненной им работой.
Идею о том, как подобная «ширма», или «завеса неведения», может защитить общество от предубеждений, описывал философ и политолог Джон Ролз в своей книге «Теория справедливости», впервые опубликованной в начале 1970-х гг. В его представлении общества способны достичь справедливого и беспристрастного соглашения об организации общественных институтов и социального устройства только при условии «завесы» в отношении возраста, пола, расы, социального класса, религии, способностей, предпочтений и других характеристик своих членов. Если люди «не знают» о себе некоторых вещей, им придется учитывать, что их выбор может в итоге навредить им же самим: например, если люди решат, что часть населения должна быть рабами остальных, не исключено, что принимавшие такое решение неожиданно для себя сами окажутся в числе рабов. Поскольку никто не хочет стать частью группы, пораженной в правах, логично предположить, что «завеса неведения» в таких случаях способствует созданию справедливого общества.
Люди часто могут прибегать к намеренному невежеству, чтобы справиться с когнитивным диссонансом. В частности, у людей есть желание верить в то, что мир справедлив, что те, кто усердно работает, могут стать финансово обеспеченными, – несмотря на очевидные свидетельства, что социальная мобильность несовершенна, а тяжелый труд не обязательно окупается. Но игнорирование или сокрытие людьми от самих себя этих неблагоприятных свидетельств имеет положительную сторону: оно помогает людям двигаться дальше, инвестируя в человеческий капитал больше, чем было бы в противном случае, показывает
исследование мотивированных убеждений лауреата Нобелевской премии по экономике 2014 г. Жана Тироля (Тулузская школа экономики) и Ролана Бенабу (Принстонский университет). Степень распространенности подобных коллективных убеждений (как и коллективных предубеждений) определяет различия между странами в политической идеологии, уровне дохода, экономическом развитии.
Штази и нежелание знать правду
Архивы Штази были открыты в 1991 г., однако к концу 2020 г. с заявками на просмотр своего дела обратилось лишь меньше половины граждан из тех, кто считал, что такое дело в отношении них существует (2 млн из 5 млн человек), показала
работа немецких исследователей. Согласно проведенным ими опросам, чаще всего (78%) свой отказ от знакомства со своим делом объясняли тем, что эта информация больше не актуальна. Другими распространенными причинами были опасения обнаружить, что информаторами Штази могли оказаться коллеги (58%), друзья или члены семьи (54%), что полученная из архивов информация может негативно повлиять на способность доверять другим (44%); почти 39% считали, что и так знают достаточно, а 29% сомневались в точности содержащейся в архивах информации. Хотя культура коллективной памяти рассматривает прозрачность и знание как инструменты формирования лучшего общества в настоящем и будущем, у индивидуальной памяти могут быть противоположные мотивы – участники опросов отдают приоритет не прозрачности и знанию, а собственным социальным отношениям, комментируют авторы исследования причины обнаруженного ими намеренного невежества. Экономическое обоснование намеренного незнания
Сознательное игнорирование информации может быть рациональным выбором, объяснить который помогает экономическая теория информации, предложенная в начале 1960-х гг. Джорджем Стиглером, лауреатом Нобелевской премии по экономике 1982 г. При принятии решений участники рынка не обладают полными знаниями об имеющихся у них возможностях (например, обо всех товарах и ценах), но недостаток знаний можно компенсировать путем получения информации. Объем информации, которую ищет и собирает фирма или домохозяйство, определяется теми же сравнениями затрат и выгод, что и производство любого товара. Таким образом, информация собирается до тех пор, пока дополнительные затраты на ее поиск не окажутся больше, чем ожидаемая полезность от продолжения поиска. Информация, которую ищет и получает участник рынка, выбирается им рационально и сознательно, и отказывается от информации он также рационально и сознательно – на основе анализа затрат и выгод.
Концепцию ограниченной рациональности, то есть ограниченного поиска информации, сформулировал в 2000 г. другой нобелевский лауреат – Кристофер Симс: он показал, что человек отбирает и анализирует только ту информацию, которую считает полезной и достаточной для принятия решения.
Более поздние исследования также подчеркнули важность индивидуальных особенностей и предпочтений лица, которое делает выбор в пользу получения информации или отказа от нее, отмечали в своей работе Ральф Хертвиг, директор Института развития человека имени Макса Планка, и Кристоф Энгель, директор Института исследований коллективных благ имени Макса Планка. Полезность, которую люди извлекают из знаний, может зависеть от эмоций, которые с ними связаны (например, тревоги, разочарования или надежды). В результате человек, например, предпочтет получить неприятную информацию, чтобы перестать тревожиться из-за неопределенности, но отказаться от приятной, чтобы насладиться ожиданием. Кроме того, на выбор «знать или не знать» могут повлиять отношение к риску (перспектива получения информации может рассматриваться как эквивалент вступления в рискованную игру ради ожидаемого выигрыша), степень терпения, ожидания по поводу действий других заинтересованных сторон.
При этом одной экономической основы недостаточно, чтобы объяснить намеренное невежество, отмечают Хертвиг и Энгель. Так, экономическая теория видит в людях «сверхрациональных» существ с постоянными предпочтениями, которые довольно быстро реагируют на изменения возможностей, – однако вряд ли люди способны точно предвидеть, насколько сильно они в будущем будут сожалеть о том, что не получили часть информации, и что их предпочтения не изменятся. Экономические модели могут описывать выбор «знать или не знать» с точки зрения максимизации ожидаемой полезности, но без представлений о том, что волнует людей в конкретных сферах жизни, будет трудно предсказать, какую полезность человек захочет максимизировать.
Два мотива отказа от знаний
Можно выделить два мотива, по которым люди решают воздержаться от получения информации и выбирают неведение, отмечают авторы
метаанализа исследований намеренного невежества.
Первый мотив связан с представлением, что умышленное невежество помогает поддерживать позитивную самооценку: «я не знал» – это удобный предлог и возможность уклониться от обязательств, которые могут представляться человеку слишком затратными, но при этом он не хотел бы выглядеть неготовым эти затраты нести. Тем самым фактор умышленного невежества запутывает сигнал о предпочтениях лица, принимающего решения, и помогает поддерживать идею о том, что человек поступал бы «добродетельно» при наличии у него полной информации. Ведь людей, поступающих эгоистично, судят более строго, когда они действуют, располагая всей информацией, чем когда они демонстрируют невежество (даже если оно умышленное), рассуждают Закари Гроссман (Флоридский университет) и Йоэл ван дер Веле (Университет Амстердама).
Модель, которую предложили Гроссман и ван дер Веле, показывает, что существует «равновесие намеренного невежества». В этом равновесии некоторые люди – те, кто не очень альтруистичны, но заботятся о своем имидже и самооценке, – выбирают отказ от информации, чтобы уклониться от просоциального поведения, которое для них представляет издержки. Под давлением окружающих или требований собственной совести человек всегда может сказать, что не знал наверняка, что его действия или решения причинят вред другому человеку. Намеренное невежество в определенной степени «легитимизирует» эгоистичный выбор, при этом позволяя людям поддерживать представление о себе как об альтруистах (см. врез ниже).
«Поскольку правильное поведение часто обходится дорого и требует от людей жертвовать своим временем, деньгами и усилиями, невежество предлагает легкий выход», – заключает один из авторов метаанализа исследований о намеренном невежестве Шауль Шалви, профессор поведенческой этики Университета Амстердама.
Незнание по выбору
В одном из экспериментов участникам предложили выбрать между вознаграждением в $5 и $6, при этом их анонимный коллега (или благотворительный фонд) в первом случае также получил бы $5, а во втором – только $1. Одной группе сразу сообщили об этом, а другой предоставили выбор – узнать о последствиях своего решения или не узнать. Отказаться от этого знания предпочли 40%. Это преднамеренное невежество коррелировало с меньшим альтруизмом: люди на 15,6 п.п. чаще проявляли щедрость, когда им говорили о последствиях их выбора, по сравнению с тем, когда им позволяли оставаться в неведении. Некоторые люди ведут себя альтруистично, потому что хотят выглядеть альтруистичными – в таких случаях умышленное невежество может позволить им поддерживать такое представление о себе без необходимости действовать альтруистически, объясняют авторы эксперимента.
Второй мотив умышленного невежества – когнитивная невнимательность: многие люди предпочитают отказаться от получения знаний из-за лени или когнитивной перегрузки. Большое количество информации, которую надо обрабатывать и оценивать, вызывает неприятные эмоции и в результате приводит к нежеланию человека тратить время и силы.
Например, во время пандемии коронавируса поток соответствующих новостей в социальных сетях привел к информационной перегрузке и повышению тревоги у людей и способствовал тому, что они стали избегать дальнейшей информации, связанной с коронавирусом, показал опрос, проведенный исследователями из Университета Турку и Пенджабского университета. «Классификация» намеренного невежества Намеренное невежество может быть вовсе не отступлением от неустанного поиска знаний и определенности. А «недооцененным умственным инструментом», который может эксплуатировать «порой гениальные» силы невежества и выполнять важные функции, полагают Хертвиг и Энгель. Они выделяют несколько видов сознательного невежества в зависимости от задач, решению которых оно способствует.
1. Регулирование эмоций. Люди могут манипулировать собственными убеждениями, выбирая источники информации так, чтобы избежать получения потенциально нежелательных сведений. Например, человек может сознательно отказаться от медицинских обследований, которые могут выявить серьезное заболевание, опасаясь долгого и дорогостоящего лечения и желая сохранить надежду на лучшее. Так, Джеймс Уотсон, получивший в 1962 г. Нобелевскую премию по физиологии и медицине совместно с Фрэнсисом Криком и Морисом Уилкинсом за открытие структуры молекулы ДНК, согласился секвенировать и опубликовать свой геном при условии, что от всех, даже от самого Уотсона, будет скрыта информация об одном из генов, связанном с болезнью Альцгеймера. Уотсон объяснил это тем, что болезнь неизлечима и унесла жизнь одной из его бабушек. Люди могут решить оставаться в неведении и ради получения позитивных эмоций: например, если человек планирует прочитать детектив или посмотреть фильм, спойлеры могут испортить ему все удовольствие, а получить подарок на день рождения гораздо приятнее, если друзья сохранят его в секрете от именинника до последнего момента.
2. Повышение производительности. Широко распространено представление, что обратная связь – когда людям сообщают о том, какого прогресса они достигли и какие ошибки допустили во время реализации поставленных задач, – это эффективный способ повысить производительность. Однако исследования показывают, что людям бывает трудно учиться на собственных ошибках из-за уязвленной самооценки, которая подрывает мотивацию к обучению. Обратная связь может, наоборот, снижать производительность, если, например, переключает внимание с задачи на самого исполнителя, тем самым истощая его когнитивные ресурсы, необходимые для выполнения задачи; или когда выявляет большой разрыв между фактической и желаемой производительностью – к примеру, при сравнении с более успешными соперниками. Сознательное игнорирование подобной информации может парадоксальным образом способствовать достижению лучших результатов.
3. Получение стратегического преимущества. «Невежество может быть преимуществом для игрока, если оно признано и учтено противником», – писал Томас Шеллинг, лауреат Нобелевской премии по экономике 2005 г., в своей книге «Стратегия конфликта». Согласно идее Шеллинга, участник переговоров, который не полностью информирован о выигрышах своего противника, может иметь преимущество, поскольку не знает, насколько дорого обойдется срыв переговоров для каждой из сторон. Как правило, существует несколько вариантов успешной сделки, и обе стороны предпочли бы любой из вариантов ее срыву. С точки зрения теории игр, при намеренном невежестве одного из участников эта ситуация превращается в «битву полов», где бремя предотвращения тупиковой ситуации ложится на информированного игрока, который вынужден идти на уступки. Один из примеров такой ситуации: человек, который идет по улице и смотрит в смартфон, намеренно игнорируя дорогу впереди и легко получаемую информацию о возможном столкновении с другими, более внимательными и осторожными пешеходами, в результате выигрывает от их поведения.
4. Самодисциплина. Умышленное невежество может выступать как средство самоконтроля, не позволяющее человеку заниматься потенциально вредной деятельностью, о которой он позже может пожалеть. Люди могут предпочитать держаться подальше от доступной информации, опасаясь влияния, которое изменение убеждений может оказать на их поведение. Например, некурящие могут опасаться, что более оптимистичные (по сравнению с их представлениями) оценки воздействия табака на здоровье могут побудить их закурить.
5. Уклонение от ответственности. Люди могут избегать знаний о том, как их действия повлияют на других, чтобы уклониться от ответственности или предотвратить возникновение когнитивного диссонанса. Например, сознательно игнорировать данные о воздействии человека на окружающую среду, чтобы не возлагать на себя обязанность делать что-то, чтобы это воздействие уменьшить. Классический эксперимент об использовании подобного морального маневра (см. врез «Незнание по выбору» выше) показал, что возможность избежать ответственности путем игнорирования последствий своего выбора увеличивает вероятность принятия эгоистичного решения, и наоборот, когда участники не могут избежать ответственности, они делают более альтруистичный выбор.
6. Управление вниманием. В цифровизированном мире «люди тонут в непреодолимых объемах информации», пишут Хертвиг и Энгель, и бесчисленное множество субъектов – компаний, рекламодателей, средств массовой информации, политиков – стремятся завладеть их вниманием. В информационно насыщенной среде люди рискуют потерять контроль над тем, как они распределяют свое внимание. Умышленное невежество может стать способом разумного распределения ограниченных ресурсов внимания.
Но однозначного ответа на вопрос, в каких случаях умышленное невежество является полезным, рациональным или этически приемлемым, не существует, рассуждают Хертвиг и Энгель. Право или желание одного человека «не знать» может вступать в конфликт с правом или желанием другого «знать»: мать может не хотеть знать, кто усыновил ее ребенка, но усыновленный ребенок может захотеть знать, кто его биологическая мать. Отказ человека от получения медицинской информации может избавить его от страха ожидания симптомов и проблем, связанных с лечением. Однако игнорирование сведений о здоровье может подвергнуть риску других, как в случае с тестированием на ВИЧ (одно из исследований в США показало, что до 55% людей, решивших пройти этот тест, впоследствии не возвращаются, чтобы узнать свой результат).
Принимаемые людьми решения часто влияют на окружающих, и некоторые люди предпочитают оставаться в неведении о таком влиянии, чтобы не нести издержек. Понимая распространенность, масштабы и психологические основы умышленного невежества, общество может создать среду, которая будет поощрять обоснованные просоциальные решения и сдерживать эгоистичные, рассуждают авторы в заключении метаанализа исследований сознательного невежества. В частности, результаты этого метаанализа показывают, что прозрачная среда усиливает просоциальное поведение. Еще одна стратегия состоит в том, чтобы избегать морализаторства, которое может создавать угрозы для самооценки и порождать избегающее поведение. Вместо этого можно попытаться стимулировать размышления о потенциальном вреде предпочтения «незнания» и позволить людям подтвердить свои моральные ценности.
Источник econs.online
