Одесса, всегда славилась своей неповторимой атмосферой, уникальной архитектурой и яркими личностями, которые оставили неизгладимый след в её истории. Среди них особое место занимают одесские немцы, чей вклад в развитие города трудно переоценить, но вместе с тем он стал стираться из памяти современников. Задача нашего проекта дать импульс пробуждению интереса к этой неисчерпаемой теме.
Одесские немцы, прибывшие в наш город в разные времена, привнесли не только свои традиции и знания, но и важные элементы материальной культуры. Они активно участвовали в строительстве города, оставив после себя многочисленные архитектурные шедевры, одним из которых безусловно является дом Либмана.
Одесса, дом Либмана, жители нашего города уже стали забывать почему это «сладкое место» Давайте вспоминать историю дома, до сих пор носящего имя его первого владельца, австрийскоподданного Бернгарда Эрнестовича Либмана.
Угол Преображенской, Дерибасовской и Садовой – самый центр города сколько событий повидало место, даже бомбистов-анархистов, но все по порядку.
Карьера Бернгарда Эрнестовича в Одессе началась в 1867 году с должности управляющего пекарней и кондитерским магазином на Александровском проспекте, принадлежавшими состоятельной немецкой семье Дурьян, а именно Георгу Людвигу и Луизе Вильгельмине. Позднее Беренгар Либман уже смог арендовать пекарню в собственное пользование у их сына и наследника Фридриха Людвиговича Дурьяна.
Одесские газеты того времени даже указывают суммы, которыми оперировал немецкий коммерсант – за короткий срок аренды он смог выплатить владельцу предприятия целых 100 000 рублей, заработав при этом почти такую же сумму. Так любовь одесситов к сладкому и улыбка Фортуны позволили Бернгарду Эрнестовичу осуществить свою мечту. Уже в 1888 году он приобретает под снос здание старой гауптвахты – небольшое строение чуть ли не в самом престижном месте Одессы – напротив Соборной площади.
Помнящий еще Александра Сергеевича Пушкина, дом, похожий на античный храм, здание гауптвахты было построено в стиле русского классицизма, с портиком под треугольным фронтоном, украшенным ионическими колоннами. Здание гауптвахты было построено в 1817—1819 годах инженером И. И. Кругом, перестраивалось в 1822—1823 годах архитекторами Ф. К. Боффо и Д. Фраполли и в 1859 году архитектором И. А. Фандер-Шкруфтом.
Архитектурный стиль придавал зданию аристократичный, но несколько старомодный, для второй половины ХIХ века вид. Здесь располагались не только камеры для провинившихся офицеров – здание, кроме всего прочего, служило канцелярией и резиденцией военного коменданта. А после того, как в 1840-х годах у оперного театра был возведен Пале-Рояль и не стало Театральной площади, место для военных парадов, гражданских и религиозных праздников – так называемый плац-парад был перенесен к гауптвахте. Здесь же встречали августейших особ во время высочайших визитов в Южную Пальмиру, здесь начинали и заканчивали крестные ходы в день основания города. Таким образом, недвижимость резко подросла в цене, в силу того что статус района головокружительно вырос.
В 1886 году Управу военного коменданта упразднили, а саму старую гауптвахту, здание которой изрядно обветшало, было решено снести, а участок со строением гауптвахты и расположенный за ним по улице Садовой жилой двухэтажный дом на высоком цоколе с рустованными стенами, выставить на торги. Бернгард Эрнестович Либман, приобрел этот участок у города и приступил к реализации проекта мечты – доходного дома с кондитерской в первом этаже и собственной пекарней. В этом деле ему помог выдающийся одесский архитектор Эдуард Яковлевич Меснер, автор проекта здания Одесского отделения Русского Технического Общества (“Масонский дом”), чьи работы получили признание еще при жизни.
Меснер был выбран не случайно — его творческий почерк и профессионализм гарантировали успех проекта, который реализовывался при участии И. А. Моргулиса и А. Нисса). Стоимость затеи составила 240 000 рублей.
Довольно внушительное строение с четырьмя этажами и мансардой Эдуард Меснер спроектировал в легком и при этом очень торжественном стиле французского необарокко – что придавало зданию особую изысканность и элегантность.
Доходный дом Либмана – украшен роскошной лепниной и множественными медальонами с монограммой владельца. Стройные ритмические ряды окон под скульптурными сандриками разбивают фланкирующие их каннелированные пилястры. Мощный объем эркера, выходящего в сторону Дерибасовской, накрыт элегантным чешуйчатым куполом. Под ним – вход в знаменитое кафе-кондитерскую, обозначенный двумя металлическими антропоморфными фонарями в виде крылатых фигур. Все в этом доме напоминает о временах, когда Одесса была воплощением культурного разнообразия и архитектурной эклектики.
Необходимо отметить, что электрическое освещение только входило в обиход. Однако наиболее привлекательным элементом кондитерской стали застекленные террасы, выходящие на Соборную площадь. Через месяц после открытия, в сентябре 1889 года, Бернгард Либман получил разрешение на их обустройство от Городской управы. Крытая тентом и застекленная веранда выходила на Садовую
«Кондитерское, конфектное и булочное заведение» быстро завоевала популярность. Здесь бывали Куприн, Бунин, Катаев, Багрицкий и Олеша.
В начале XX века дом перешел по наследству сыновьям Либмана Максу и Паулю, которые продолжили и расширили семейное предприятие, открыв неподалеку еще одну кондитерскую – прямо напротив Пассажа. Теперь около сорока мастеров пекарни занимались выпечкой многочисленных сортов хлеба, булок, печенья, бисквитов. Одних конфет реализовывалось на 80 тысяч рублей в год.
Но Фортуна, установленная на крыше дома и так благоволившая Бернгарду Эрнестовичу, вдруг переменилась к его отпрыскам. В 1905 году, в период первой русской революции, на преуспевающих рестораторов обратили внимание эсеры – они потребовали от Макса и Пауля изрядную сумму на дело революции. А когда прижимистые кондитеры ответили на предложение отказом, – эсеры устроили теракт. Исполняла акцию известная в свое время то ли эсерка, то ли анархистка Маруся Никифорова, принявшая концепцию немотивированного террора.
Ее близкой подругой была генеральская дочь Александра Коллонтай. Ее побег организовывал молодой Владимир Маяковский. Она была многообещающей ученицей Огюста Родена. Она пыталась вступить во Французский легион. Нестор Махно был ее любовником. Никто до сих пор не знает, была ли она женщиной или мужчиной. А тогда в 1905-м Маруся бросила в кафе самодельную бомбу, к счастью, кофейня и биллиардная были пусты.
Второй раз неприятности пришли к Либманам с началом Первой мировой – родившиеся и прожившие всю жизнь в Одессе Макс и Пауль попали в список иностранных подданных, чьи заведения решением генерал-губернатора Эбелова закрывались на время военного положения. А уже через три года грянули февральская, а затем и октябрьская революции. 
Роскошные квартиры на верхних этажах нарезали на коммуналки, а место кондитерской на первом этаже располагались различные учреждения, среди которых самые известные — Центральная сберегательная касса № 5340 (конец 1920-х — начало 1930-х годов), румынское издательство «Букул» (в годы оккупации 1941-1944 годы), букинистический магазин Облкниготорга № 19 с отделом «Одессика» (1950-е годы). С развалом Союза в «лихие 90-е» первый этаж поделили – со стороны улицы Преображенской пафосный по тем временам ресторан «Итальянский двор», а со стороны улицы Садовой с входом с торца офис компании «Ксерокс». В 2000-е как-то все потихоньку закрылось и обветшало. Жильцов верхних этажей многие годы стали расселять, но процесс бесконечно затягивался, после небольшого показательного пожара были выкурены последние.
1 апреля 2018 "Дом Либмана" неожиданно напомнил о себе скандалом в прессе. Тяжелая лепная деталь убранства, оборвалась упав на голову прохожему. Нейрохирурги из ГКБ №11 провели пострадавшему операцию по удалению гематомы, а на следующий день так и неопознанные люди (то ли представители ОСМД здания, то ли муниципальные служащие) решительно принялись с помощью молотков освобождать фасад здания от остатков лепнины. Что вызвало праведное негодование горожан. Потом, благодаря какой-то мутной схеме городских властей с местным олигархом, «Дом Либмана» все же был восстановлен и законсервирован – дом замер в ожидании приватизации.
Сменяются стили и эпохи, а "Дом Либмана" продолжает вдохновлять и восхищать своей изысканностью и неповторимостью. Вспоминая историю этого дома, мы сохраняем часть своего культурного наследия, являющегося живым свидетельством того, как предпринимательский дух и архитектурное мастерство могут соединиться в создании чего-то уникального и неповторимого в веках.
