Есть имена, как бы мелькающие в биографиях великих людей, и привлекающие особый интерес своей яркой неординарностью и неоднозначностью. С юных лет, интересуясь жизнью Пушкина, я обратил внимание на его приятеля времен южной ссылки – подполковника Ивана Петровича Липранди. Истинно романтический персонаж: храбрый офицер, герой войн, записной бретер… и в то же время – блестяще образованный человек, чьей уникальной библиотекой пользовался Пушкин в Кишиневе. Своеобразный «опекун», или, по меньшей мере, старший товарищ юного задиристого поэта, автор самых достоверных мемуаров о кишиневском изгнании Пушкина… Но чем больше я искал материалы о Липранди – тем больше загадок появлялось. Загадок и некоей двойственности персонажа… Одни историки позиционируют его как друга Пушкина, о коем тот с любовью и уважением вспоминал, другие поливают грязью, обвиняя и в шпионстве за поэтом, и провокаторстве в рядах декабристов. А третьи – ссылаются на его работы по истории Отечественной войны 1812 года как на серьезнейший источник. И, наконец, четвертые клеймят его за разоблачение кружка Петрашевского. Однако, постепенно из крупиц истины, лукавой полуправды и клеветы, возникает личность цельная и трагическая. Личность человека, всю свою долгую, даже по нашим временам, жизнь служившего Отечеству. И главная часть этого служения прошла в той сфере, что и сегодня не любит выходить на свет. Сфере разведки и контрразведки, сначала военной, а потом и политической. Делу, что требует смелости и аналитического ума, а порой - и полного самоотвержения, вплоть до жертвования карьерой и репутацией в глазах общества.
Но все это происходило на протяжении лет и лет, а споры вокруг сего персонажа не стихают в исторических кругах и доселе. Так кем же он был?
Горячая кровь и холодный ум
Предки Липранди происходили из древнего испанского рода с каплей благородной мавританской крови. Переселившись в Пьемонт, они натурализовались там, а его отец, дон Педро де Липранди – приехал в Россию по приглашению Екатерины Великой в 1785 году, став достаточно крупным чиновником, руководившим казенными мануфактурами. Однако сыну своему Ивану, родившемуся в 1790 году, ничего, кроме доброго имени не оставил. А посему – 17-летний юноша, получивший прекрасное домашнее образование, идет на военную службу. Он записан в Свиту Его Императорского Величества, став колонновожатым. Что весьма важно в его карьере: с самого начала проходила она по квартирмейстерской части. Вопреки названию, служба сия занималась не только размещением частей на постой. В ее задачи входила и картография с топографическими съемками. И – сбор всеобъемлющей информации о местах военных действий, противнике, местном населении… Словом – одна из ее главных функций – военная разведка! Дело, требующее и серьезного образования, и острой наблюдательности, и аналитических способностей. «Не считая» храбрости, для любого офицера обязательной… Молодой Липранди, попавший в штаб генерала Долгорукого, командующего войсками в начавшейся войне со Швецией в Финляндии, быстро приходится ко двору. Он смел, умен и весьма инициативен. К тому же, ему повезло с командиром – одним из самых способных генералов того времени, увы – погибшим от ядра прямо на глазах у подпоручика Липранди. Любопытно, что рядом с ним был и адъютант Долгорукого – Федор Толстой…Тот самый знаменитый дуэлянт, картежник и авантюрист по прозванию «Американец», что куда позже приятельствовал с Пушкиным и «удостоился» его едкой эпиграммы… Не случайно юный Липранди, заслуживший в эту кампанию четыре боевых награды, в том числе и Золотую шпагу за храбрость, прославился и как бретер. Его поединок, случившийся уже после заключения мира, присоединившего финские земли к России, стал притчей во языцех! Он вызвал высокомерного шведского капитана, барона Блома, прославленного своими дуэлями. Причем – лихо обошел строжайший запрет на поединки между офицерами армий вчерашних противников, отложив его и… поместив в шведской газете «кодовое» объявление, назначавшее встречу. Швед настаивал на шпагах, зная, что поручик – прекрасный стрелок. И тогда Липранди, не слишком хорошо фехтовавший, хватает тяжелую и неудобную шпагу, и очертя голову, бросается в бой. Он получает ранение, но наносит Блому такой удар по голове, что тот падает почти бездыханным…
А затем – звездный час. Отечественная война 1812 года. Не будем пересказывать ее историю, лишь упомянув битвы, в которых он сражался: Смоленск, Бородино, Тарутино, Лейпциг... названия, навсегда вошедшие в анналы славы русского оружия говорят сами за себя. Снова – награды за доблесть, вплоть до Святого Георгия 3-й степени, чин подполковника. И – новое назначение. При оккупационном русском корпусе во Франции, коим командует Воронцов, Иван Петрович создает военную полицию, а реально – и службу военной разведки и контрразведки. Ведь в поверженной стране огромное количество всяческих заговорщиков – от недобитых бонапартистов до все еще активных республиканцев, а то и просто – объединившихся в разбойные шайки отставных солдат. И русская армия приходит на помощь новому французскому королю. Куда позже Липранди вспоминал, что тогда он познакомился и сотрудничал со знаменитым Франсуа Эженом Видоком. Тем самым легендарным сыщиком, половину жизни стоявшим по ту сторону закона. Беглым каторжником и авантюристом, ставшим полицейским агентом, возглавив бригаду «Сюрте» («Безопасность»), начавшую решительную и жесткую борьбу с преступностью. По словам Ивана Петровича, вместе с асом сыска он принимал участие в разоблачении бонапартистской тайной организации, осваивая и методы политического сыска, и работу с агентурой, и – увидев парижское дно во всей его красе… Одни историки принимают это за данность, другие – оспаривают, обвиняя Липранди в хвастовстве. Дескать, сам Видок в своих мемуарах открещивался от участия в политическом сыске! Вот только кому верить: Липранди, известному скрупулезной точностью в воспоминаниях, или Видоку, писавшему свои книги в эпоху «традиционных» французских революций и переворотов, и правдивостью не страдавшему?! Ведь не выгодно было ему признаваться в том, что преследовал заговорщиков: глядишь – а они и станут правителями! За 45 лет его карьеры полицейского и частного детектива, произошло две революции и множество резких политических перемен…
Да и стоило ли попусту кичиться сотрудничеством со столь одиозной, хоть и прославленной персоной, ставшей благодаря острому перу Пушкина олицетворением шпионства?!
А затем – новый поворот судьбы, которая свела подполковника с молодым поэтом.
«Проклятый город Кишинев»
Так именовал Александр Сергеевич место своей южной ссылки. Пыльный городишко в совсем недавно присоединенной Молдавии. Глубокое, хоть и экзотичное захолустье, куда угодил он за вольнолюбивые стихи да нрав. Благо – здесь он оказался под доброй и мудрой опекой генерала Инзова. И познакомился с Липранди. Подполковником, переведенным из блистательной гвардии в армейский Камчатский, а потом – Якутский полки. Одни названия чего стоят – ссылкой и каторгой от них так и веет! И формальная причина этой опалы – очередная дуэль со смертельным исходом. Конечно, можно допустить и это, но…В практике разведки опытному офицеру, подполковнику Генштаба, необходимы убедительные мотивы для того, чтобы оказаться в нужное время и в нужном месте, не вызывая пристального интереса противника. И бывают они внешне достаточно скандальны, чем и отвлекают от истинных. Глубинных.
А ведь Липранди после шведской войны некоторое время служил в Придунавье, и уже тогда начал серьезно интересоваться и Балканами, и извечным врагом России, Турцией. Именно с тех пор он начал собирать старинные книги, порой уникальные инкунабулы, рукописи на разных языках, географические карты и прочую полезную разведчику информацию об этом регионе. Так что, его «ссылка» вполне могла быть хорошо подготовленной акцией в преддверии очередной войны. Тем паче – Греция снова кипела, готовясь сбросить тяжкое османское иго, неспокойна была и Валахия, и Болгария… Можно вполне обоснованно предположить, что «опальный» офицер в действительности занимался своим делом под достоверным прикрытием. А дом его, сочетавший и восточную роскошь, и спартанские привычки воина, стал одним из самых интересных мест городка. Здесь собираются и молодые офицеры, и чиновники Инзова. Их привлекает романтический флер, окружающий Липранди. Герой войн, дуэлянт, и, в то же время образованнейший человек, обладатель уникальной библиотеки, книги из коей с упоением читает Пушкин, привлекает и умной беседой, и любопытными историями. Впрочем, все это гениально описано Пушкиным куда позже, в его повести «Выстрел», где загадочный Сильвио почти портретно списан с Липранди. Перечтите ее – и вы увидите этого человека, хотя, многое Пушкин не смог, или не имел права предавать огласке. Но отдельные намеки сегодня понятны: таинственные исчезновения, изрядные деньги у небогатого то ли служащего, то ли отставного офицера… И мы сегодня знаем: он занимается и созданием агентурной сети на турецкой территории, и тесно контактирует с греческими, болгарскими, валашскими и албанскими повстанцами, готовя будущие отряды. По существу, выполняет функции и резидента, и руководителя закордонной агентурной сети, и создателя диверсионных групп. Не раз, рискуя жизнью, переходит границу. И с иными из этой пестрой, разбойной братии, знакомит поэта, о других – рассказывает ему. К примеру, повесть «Кирджали» исходит из его уст… А еще – трогательно и умно, как опытный и знающий цену жизни и истинное понятие о чести человек– «вытаскивает» молодого, чего греха таить, повесу и задиру, из юноше-ских стычек, чреватых поединками… Кстати, почти тогда же происходит весьма характерная история, уже без участия Пушкина, к тому времени переехавшего в Одессу. Узнав о некоей явно чреватой смертельным исходом дуэли юнца с опытным бретером, он…делает ее известной начальству. Иные историки пишут: вот он, истинный облик доносчика! Но мы-то понимаем: старый боец, рискнув честью, просто спас неопытного мальчишку от верной гибели! И, уж коли щепетильное офицерское сообщество не сделало его изгоем, нам ли судить его? – Скорее, оценить мужество и настоящее представление о долге и чести.
Вскоре, после ранней смерти жены – красавицы-француженки, Липранди подает в отставку и просит выдать ему заграничный паспорт, в коем ему отказано. Что это было – срыв ли, желание ли кинуться очертя голову в бой, а может и сложить голову, чтобы заглушить боль? Но ему не было суждено предвосхитить судьбу Сильвио. И уже в 1823 он становится чиновником для особых поручений в Одессе, у Воронцова. Не тем, ли, чем и раньше, но под другим прикрытием, занят он снова?
А в самом начале 1826 – его берут под стражу в Кишиневе и везут в столицу. Он обвинен в участии в заговоре декабристов. Однако, всего через месяц – освобожден с полной реабилитацией и годовым жалованьем…
И снова – читаем мы у бдительных историков: – Ага! Значит – следил за «пламенными революционерами», внедрился к ним, а заодно и на Пушкина доносил. Этим господам-товарищам невдомек, что военная разведка – дело слишком серьезное, чтобы совмещать его с политическим сыском, тем паче – шпионством за начинающим, хоть и трижды талантливым поэтом! Да и военное ведомство к подобным делам причастно не было.
И ни одного листка бумаги в огромных и многократно разобранных архивах следствия, говорящего о его участии в заговоре, или его показаний, обвиняющих кого-либо, нет. Навет оставлен без внимания, ибо не подтвержден никем. Да и в богатейших сводах материалов о Пушкине – ни единого следа «шпионства» Липранди. И Грибоедова этак можно обвинить – он ведь сидел вместе с Липранди по тому же делу, и так же – был полностью оправдан!
А затем – уже полковником, Липранди возвращается в строй, готовясь к войне с Турцией. Снова множество рискованных переходов границы, подкуп турецких чиновников, создание мощной разведывательной сети и диверсионных отрядов из балкан-ских христиан и албанских повстанцев. Ими он командует во время войны 1828-29, показывая пример храбрости и творя головокружительные по смелости операции. Но война закончена. И косная система больше не нуждается в стройной машине разведки, созданной Липранди. Через почти два десятилетия это скажется в бездарно проигранной Крымской войне…
Особые поручения
Жизнь Липранди в 30-е годы нам мало известна. Что он делал, выйдя в отставку генерал-майором? – Кто знает?
Но в начале 40-х, уже в чине статского генерала, он начинает службу по линии тайной полиции при умном и просвещенном министре Перовском. И поручения выполняет действительно «особые»! Разоблачает взяточников и содержателей тайных игорных притонов, занимаясь делами раскольников – приходит к нестандартному выводу: преследовать следует лишь изуверов – хлыстов со скопцами, обычным же староверам надо дать свободу, ибо репрессии лишь порождают сопротивление и создают почву для махрового взяточничества… И этим приобретает врагов среди высших чиновников, чьи интересы затронуты. А в 1848 получает задание от самого императора, переданное министром. В течение года он расследует деятельность кружка Петрашевского, внедрив туда агентов. И приходит к выводу: он особо опасен. Ведь впервые за всю историю России в него вовлечены и разночинцы, и купцы, и простолюдины! Речь идет о расползании крамолы и проникновении ее во все слои! И в то же время – настаивает на том, что жестокое, показное наказание принесет вред: нельзя плодить «мучеников». Может быть, поэтому император и помиловал петрашевцев, приговоренных к расстрелу!
Но враги – и жандармы, за спиной коих проведено расследование, и либералы, и те вельможи, чьи подчиненные оказались замешаны в деле, распространяют грязные наветы: дескать – и раскольников защищал он за взятки, и дельце это дутое, карьерное…
Дальше следует фактическая опала, борьба за честное имя и бедная старость. Но Липранди, тем не менее, отказывается продать свою уникальную библиотеку за огромные деньги англичанам, уступив ее за смешную сумму в две тысячи рублей казенным структурам…Долгие годы он занимается историей Отечественной войны, скрупулезно восстанавливая истину и став признанным авторитетом среди историков. И отказывается от гонораров за публикации! А лично не знавший его Лев Толстой присылает ему с благодарственной надписью «Войну и мир», оценив заслуги защитника настоящей, а не казенной истории.
Последняя тайна
Липранди умирает в 1880 году, успев увидеть свою правоту – террор народовольцев и засилье «либеральной тирании», бороться с коей так и не научилось правительство. К счастью, до убийства Царя-Освободителя он не дожил. А его дневники, которые он вел всю жизнь и откуда черпал материалы для исторических статей и мемуаров, таинственно исчезли, и доселе не найдены. Можно только представить себе, какие удивительные секреты и неизвестные подробности открылись бы нам!
Но грядущим исследователям, которые извлекут из архивов былые дела этого умного и смелого человека, служившего Отечеству жертвенно и бескорыстно, и до сих пор не только неоцененного, но и оболганного, предстоит интереснейшая работа. Право, Липранди стоит ее!
