Хорошую традицию придумали наши предки: вести счет «годам» бытия. При их сменах умные склонны подытоживать свершения за прожитый период и задумывать желания и «планы» на ближайшее будущее, давать наставления и принимать дельные предложения. Это вызывает всплеск внимания к мнениям и предсказаниям «провидцев», рядиться в которых стало модно, а порой – выгодно. Ведь легковерные охотно «клюют» на разящие воображение (и порой «обоснованные» математическими операциями) пересказы мастаков мистики и астрологии. Но «сбыточней» и практичней оказываются на поверку не советы «как встретить Новый год (Крысы)», а «банальные» приемы поведения (на весь год). В их числе – добрословие. Этому искусству сейчас учат далеко не всех, хотя это дело того стоит, помогая не только снижать конфликты в обществе, но и повышать народное благосостояние (не только притоком иностранных гостей).
Относительность желанного «добра»
В нашем лексиконе сейчас не применяют такое понятие, как «добрословие», хотя давно прижилось противоположное понятие «злословие» (о котором знающий А. С. Пушкин метко заметил: «Злословие даже без доказательств оставляет почти вечные следы»). А у семитских народов с прадавних времен даже введены запреты на некоторые виды «злословия», объявленные «грехом».
А гораздо меньшее внимание к выделению добрословия, вероятно, вызвано тем, что наши предки считали само собой разумеющимся, что пользование словами изначально призвано способствовать («добрыми» делами) достижению «добра», а значит незачем это намерение как-то отмечать.
Зато более 1000 лет славяне особо подмечают – «лесть»: разновидность речей, которые формой слов маскируемы (по примеру Сатанинского и Жёлчного грибов) под – «добрые», но применяемы зачастую со злым умыслом. Кроме того в русском и болгарском языке особо выделена разновидность «лести» по-неволе – «подхалимство», т. е. «задабривание» кого-либо, избалованного («холимого») чрезмерным получением от «холуев» в своей адрес приятных слов «хвалы». Ибо мудрые давно подметили, что («несправедливое») чрезмерное потребление «комплиментов» тоже чревато вредом («злом»):
«Co zanadto, to nie zdrowo», поскольку «всё хорошо – в меру».
Кстати, применительно к политикам ныне популярно прибегать к более уклончивым намекам, уподобляя изощренное подхалимство, например, с «созданием теплой ванны». Технический прогресс побуждает обновлять и «фигуры речи», но сути понятий это не отменяет.
Также неизменно и то, что определяющим для «добрословия» задано причинение (как-то кому-то??) разного рода деяний, абстрактно обозначаемых словом «добро». В таком «обтекаемом» понятии легко изобличить «оценочное суждение» весьма условного на практике (что очевидно, например, при конфликте дележа добываемых «благ»). Не зря условность «доброт» указана в самом корне этого слова, образованном слиянием двух гораздо более однозначных понятий (из лексикона древних «индо-европейцев»): «до» + «брать». Их простые смыслы позволяют понять секрет ситуативной «относительности» получаемого в «сумме» желанного многим результата.
«Брать» – по данным этимологов изначально означало «нести собранное (добытое)», но в славянских языках акцентировали не способ транспортировки (нести, везти, сплавлять), а «позитивный» итог этого процесса – взятие «добычи».
«До» (мутировавшее в литовском языке в «da», а в англосаксонском – в «to») – изначально означало указание на «пункт назначения» или получателя того кто/что перемещается в пространстве, что аналогично предлогу «к». А поскольку один и тот же предмет (даже, если он желаем многими) можно одномоментно перемещать лишь в одном направлении (и очень ограниченным числом несунов), то такие перемещения любого «добра» не могут одинаково радовать всех: оставшиеся вне «круга обладателей» остаются недовольны такой своей неудачей. Поэтому вечна истина, доходчиво воспетая в кинобоевике «Белое солнце пустыни»:
«…Ваше благородие госпожа удача
Для кого ты – добрая а кому – иначе…»
Ввиду этой ограниченности круга выгодополучателей любого «добра», приходится признать не случайность противоречий и кузусов, отраженных в народных поговорках, типа приписанной А. В. Суворову и зафиксированной языковедом В. И. Далем фразы:
Поэтому намерения совершить «добрословие» следует учитывать риски «побочных эффектов» этого в тех или иных ситуациях. Даже здороваясь нужно применять «подходящие» слова, чтобы не вызвать «нездоровую» реакцию, как показано (на примере попадания в тюрьму Мераба Папашвили) в кинофильме Георгия Данелии «Паспорт»).
Триада рядов «добрых» слов
Чтобы достичь желаемого при подборе и употреблении «добрых» слов, важно не только старательно и умело (в т. ч. «артистично») их произносить (иногда – «декларируя», иногда – шепча), но и изначально учитывать (как и в любом деле) особенности их назначений. Последних можно выделить – не менее трех, для каждого из которых уместны определеные группы (ряды) слов, которых в любом языке – немало.
- Учтивые обращения («вежливости») – самые необходимые при освоении лексикона любых народов, а также возникающих профессиональных и иных подобществ. Известно даже начинающим, что такими словами выказывают «уважение» к тем, с кем разговаривают. Это помогает убедить в «безвредности» или даже «дружественности» своего пребывания рядом, что важно во все времена (и в пещере с неадертальцами, и в кабине лифта с современниками). И при убедительном соблюдении такого «ритуала» (чему, увы, всё реже учат школяров) можно избежать, «портящих настроение» на другие дела, взаимных подозрений и тревог. Это – взаимовыгодно, хотя и не требует существенных материальных затрат (кроме поддержания внешнего вида, вызывающего у окружающих доверие, а не отвращение). А «ключом» в таких ситуациях является произнесение подходящих «вежливых» фраз – «благозвучно»: с четким произнесением, с умеренной громкостью и «плавно» (без «взрывных» придыханий и прочих признаков беспокойства говорящего).
Кто «должен» обратиться первым, как лучше отзываться на услышанное приветствие – нюансы церемониального искусства, владение которым порой позволяет снискать уважение в группе быстрее, чем глубокие познания в каких-то естественных и прочих науках. Знания такого «этикета» развились из жизненной необходимости наших пращуров не превращать окружающих в своих врагов, а в наше время помогают предотвращать неприятные недоразумения даже в годы Дракона (по «китайскому календарю») и приносят подобную пользу – пожизненно.
- Хвала – удостоившись доверия собеседников, можно пытаться достичь – большего: снискать их благожелательное «расположение» (даже не совершая чего-то полезного их материальному достатку). В этом часто помогает чудодейственное воздействие «похвалой». Ведь кроме получения от окружающих знаков их «безвредности», многим людям приятны подтверждения от окружающих своей значимости. Этим можно «вдохновить» и приободрить при исполнении каких-то дел и нередки случаи, когда услышав такие уверения, спортсмены ставили рекорды, а воины совершали подвиги, достигая пределов своих возможностей. Не удивителен интерес историков к обстоятельствам появления отдельных знаменитых призывов, фраз, включая переиначенное шутниками резюме:
А склонность представительниц прекрасного пола к «комплиентам» в свой адрес не зря многократно увековечена литераторами, кинематографистами, солистами, подсказавшими робким и забывчивым:
Искусством похвалы особенно важно уметь владеть предводителям («руководителям») любых коллективов и начинателям перемен в общении. Но даже «простым» людям (не стремящимся строить карьеру на «подхалимаже») такое добрословие порой служит добрую службу.
- Целебные слова – «высший пилотаж» эффекта добрых слов. Давно замечено, что уберегая этим пациентов от вредных психических ощущений и тревожных мыслей, ускоряют их исцеление. Такой словесно-эмоциональный «карантин» – жизненная необходимость в деле врачевания и продления «долголетия». Поэтому ценящие свое и своих родных здоровье взыскательно подходят, например, к выбору меню радио-, телепередач. А те, кто реже смотрят рекламные телеролики о препаратах фармацевтов реже в том нуждаются еще и по причине избегания навеваемых «дурных мыслей». С другой стороны, любые (искренние) подбадривания и похвалы людям, проходящим лечение, реально помогают им настроить силы организма на выздоровление и адаптацию к допущенным поломкам.
А особо впечатляющий «чудесный» эффект дают речи при умелом произнесении «молитв» и «заклинаний». Не все такие факты объяснены современниками с позиций современной науки, но этих фактов – тьма, включая уникальные эксперименты «целебного гипноза», проделанные четверть века назад уроженцем украинского Полесья Анатолием Кашперовским. Технические секреты каждой из таких (таимых порой) методик – разные, но у них есть общая основа «колдовства»: слова – не просто звуки.
«Магия» словес – в природе людей
С прошлого века плодятся разные версии «нейролингвистического программирования» и прочих наукообразных приемов воздействия на психику людей – словами. Но такими умениями еще лучше владели мастера этого искусства из прошлых эпох и «цивилизаций». Древнейшими известными нам «экстрасенсами» признаны члены жреческой касты в Древнем Иране и соседних с ним стран, называвшиеся «магами» (предположительно, от названия племени, где успешно освоили и обучались этим практикам). Такие знания позже приобрели и заимствовали называвшиеся «волхвами», а у славянских народов – «ведунами». Они помогли развить методики траволечения, «гаданий» по природным приметам изменений климата и прочих полезных дел. Но, увы, случавшиеся злоупотребления таким умением «ворожить» приносили беды и несчастья целым общинам и племенам. Ведь без «этики» добра достижения любых наук опасны. А чудесные случаи «магии» слов соответствуют тому же наблюдению, поскольку опираются на общефизические законы мироздания.
Основы «добрословия» – логичны и достаточно известны, чтобы приплетать к этому «потусторонние силы». Первооснова – это психо-физическое «устройство» передачи сигналов в организме человека, присущее в разной мере всем биоорганизмам. А следствием этого стали известные способности воспринимать «сигналы» извне и… передавать некоторые виды таких сигналов, включая – голосовые. Древних людям в борьбе за существование очень выручало развитие способности быстро реагировать по таким сигналам, чтобы избегать опасностей или совместными усилиями добывать желаемое. Естественным путем это привело к применению разных видов звуков – в разных назначениях, а потом – к развитию слов. С появлением простых слов удалось конструировать более сложные фразы и мысли. Поэтому когда кто-то из современников слышит некое словосочетание, его мозг способен «раскодировать» не только последние (афишируемые ныне) смыслы, но и те, что лежат в основе. Слова бывают – многозначны, как слоеный пирог. А декодировать их позволяют – иные варианты «речетативного» и иного произнесения, воспринимаемые психикой – реовозданней.
Поэтому у стремящимся к добрословию есть незримый резерв: «пласт» предыдущих мыслительных накоплений, заложенных предшественниками. Их забытые наработки теперь кому-то кажутся «тайнами» с чудесным эффектом, когда люди могут что-то даже «братьям нашим меньшим» что-то поведать, передавая мысли разных степеней сложности. Надо лишь иметь – «доброжелательный настрой». И тогда некоторые из «чудес» свершаются.
