— А что такое война, как не психическое заболевание, поражающее целые страны, а то и континенты?
Борис Акунин «Перед концом света»
Бытует расхожее мнение — человеческой натуре присуще очень быстро привыкать к хорошему, то есть через короткий промежуток времени воспринимать это хорошее в качестве обыденного и само собой разумеющегося. Хотелось бы оспорить это мнение в том смысле, что к плохому мы привыкаем ещё быстрее. Особенно когда находимся в ситуации «между плохим и губительным», и плохое становится единственной возможностью нашего существования.
Можем ли мы припомнить, что бы каких-нибудь четыре года назад происшествия с применением боевого оружия присутствовали каждый Божий день в сводке новостей? И не в зоне конфликта, а здесь, рядом с нами, в соседнем городе, на соседней улице, в соседнем с нами доме? Давайте признаемся себе, мой дорогой читатель — за довольно короткий срок мы смирились не только с криминальными разборками с использованием оружия из зоны АТО, но и с так называемой «бытовухой» — взрывами в маршрутках и тесных квартирах, испытательными стрельбами из гранатомёта с балконов жилых домов, и даже с оторванными (Боже — твоя воля!) конечностями несчастных детей, решивших поиграть «в войнушки» со случайно найденным смертоносным оружием!
Изо дня в день количество этих происшествий только увеличивается, нарастает, как снежный ком, вместе с никем не контролируемым распространением оружия из зоны АТО по всей стране. Органы правопорядка бездействуют, народ смирился…
Смирился и с главным, в большинстве случаев, действующим лицом такого рода трагедий — бывшим бойцом ВСУ, в просторечии — АТО-шником. «Суд народа» априори оправдывает и сочувствует таким военным, справедливо полагая, насколько тяжела для них адаптация в мирных условиях после перенесённых ужасов войны. Люди у нас не только жалостливые, но и образованные: старшее поколение в связи с этим вспоминает классические образцыамериканского кинематографа на темупослевоенного — «вьетнамского» синдрома, того же оскароносного «Охотника на оленей» с Де Ниро или копполовский «Апокалипсис» с Марлоном Брандо. Среднее поколение познакомилось с последствиями послевоенного синдрома воочию, на примере вернувшихся с южной границы Советского Союза воинов-интернационалистов, то бишь«афганцев». Ну, а в наше время бывшие военные, носители так называемого ПОСТТРАВМАТИЧЕСКОГО СТРЕССОВОГО РАССТРОЙСТВА приобрели его непосредственно в ходе военных действий на территории родной страны, на Донбассе.
Если ты не убьешь противника, тогда он убьет тебя
Так в чём же проявляется действие послевоенного синдрома, по-научному, посттравматического стрессового расстройства — ПТСР? Давайте разбираться, дорогой мой читатель!
Психика людей, которые находятся на войне, перестраивается под ее потребности. И после того, как человек попадает в мирную обстановку, он становится неприспособленным к ней. Его мнение отличается от мнения окружающих. Прежде всего эта неприспособленность сказывается на стандартных ценностях общества. Все становится для человека бессмысленным. На войне важно то, что враг — есть враг. И когда солдат с ним сталкивается, ему нужно принимать быстрые решительные действия. Есть одно-единственное правило: «если ты не убьешь противника, тогда он убьет тебя!».
Естественно, что такая поведенческая установка не совместима с реалиями жизни в мирном обществе, апоиск врага и подобные методы борьбы с ним преследуются по закону. И это становится серьезной проблемой для тех людей, которые привыкли быстро реагировать на любую опасность. От этой привычки очень сложно избавиться, поэтому зачастую солдатам после войны требуется ПРИНУДИТЕЛЬНОЕ восстановление психикипод присмотром профессионального врача. А общество, которое относится к ним без должных заботы и внимания, или, наоборот, с опаской, только усугубляет положение.
Кроме того, те люди, которые прошли войну, зачастую видят кошмары, их преследуют ужасные воспоминания и лица погибших товарищей. Человеку сложно остаться нормальным после того, как увидит столько боли и страдания. Особенно, если во время боевых действий были получены травмы.
Поэтому зачастую жизнь с таким грузом ни к чему хорошему не приводит. Многие люди, побывавшие на войне, заканчивают жизнь самоубийством, не желая смириться с судьбой. Другие попадают в тюрьму, не принимая общественные порядки. А некоторые просто сходят с ума, поскольку психика не выдерживает постоянной нагрузки. Такого не должно происходить. Каждый человек занимает свое место в обществе и не должен его потерять из-за того, что ему пришлось пройти войну. Делать шаги к выздоровлению — вполне возможно и необходимо!
«Штабная крыса» или знающий психиатр?
Ещё раз повторюсь — народ сочувствует проблемам участников боевых действий, а вот сочувствует ли своим бывшим защитникам наше государство — это вопрос! Неумолимая статистика трагических происшествий с АТО-шниками свидетельствует об обратном, о том, что бросила украинская власть своих же бойцов на произвол судьбы и на растерзание уже упомянутого ранее послевоенного синдрома.
На днях страну облетела новость, добавившая ярких красок в абсурдистское полотно, живописующее наше с вами существование. Поведал нам её Степан Полторак, министр Обороны Украины, на своей странице в Facebook.
«Принял решение об отстранении от должности начальника клиники психиатрии Национального военно-медицинского клинического центра "Главный военный клинический госпиталь" полковника Олега Друзя в связи с неудовлетворительным выполнением служебных обязанностей и назначил служебное расследование», — написал Полторак.
Что же такого вдруг сотворил военный психиатр Олег Друзь, что внезапно оказался в отставке? Наверное, он покусился на самое неприкасаемое для нынешних украинских реалий — открыто и честно рассказал о проблемах, как с бывшими, так и с действующими украинскими военнослужащими.
На круглом столе комитета Верховной рады«Психологическая реабилитация ипсихиатрическая помощь участникам АТО. Пути снижения уровня суицидов среди военнослужащих и демобилизованных из зоны АТО» Олег Друзь заявил, что 93% участников боевых действий в той или иной степени имеют психологические проблемы, но стыдятся о них говорить и даже думать, 27% военных имеют частичные симптомы, а 20% — весь набор симптомов, характерных для посттравматического стрессового расстройства (ПТСР).
Скандал с последующей отставкой вызвала диаграмма, отражающая распределение степени психологических проблем у военных. В частности, она сообщала, что полученные на войне травмы могут проявляться в виде психических расстройств даже спустя 13 лет после демобилизации,что было названо «скрытым врагом».
Именно эта надпись «скрытый враг» была совершенно неадекватно расценена как потенциальное обвинение в антиобщественных замыслах 93% ветеранов АТО, что и породило скандал.
И вот же ж — ирония судьбы-злодейки! По сути, военный психиатр лишился должности из-за неадекватной реакции людей с явнымПТСР, о которых он, собственно, рассказывал и помощи которым добивался от парламентариев в ходе круглого стола.
Когда Друзь выступал на круглом столе Комитета Верховной Рады, он, думаю, даже не подозревал, чем обернутся его слова. Для главного психиатра Минобороны бойцы в соцсетях устроили настоящий экскурс в историю с многочисленными фото из горячих точек зоны АТО, прозвали «штабной крысой» и напомнили, что «в жизни ведь мы все немного сумасшедшие».
«Клинические психопаты остановилироссийско-террористическое войско в 2014 и продолжают это делать до сих пор».
Десятки постов со словами «Я один из 93%».
«В психиатрии ведь как — кто первым халат надел, тот и доктор».
Ну и, ставшее таким популярным в украинских реалиях, своеобразное наказание провинившемуся от высшего руководства страны — министра обороны: «…назначил служебное расследование». Кроме этого, как бы невзначай, выяснилось, что в мае Друзя задерживали по подозрению в получении взятки в размере 52 тыс. грн. за справку оботкосе от прохождения военной службы.
Практика умолчания
Ничего не меняется в способах решения проблем в Украине. Если в 2014 году тщательно замалчивались те катастрофы, которые преследовали украинскую армию, то теперь лишь за вынесение в публичную плоскость тяжелой проблемы отстраняется от должности человек, который искренне пытался найти ее решение.
Также очень показательно, что отставка психиатра связана с требованиями со стороны людей, которые даже не в состоянии понять элементарной диаграммы и объяснения к ней.
Какова же реальная ситуация с ПТСР среди украинских военных?
Если исходить из общепринятых средних по мировым меркам 20%, то речь идет примерно о 60 тысячах военных, у которых уже развилось или разовьется в будущем патологическое состояние. На конец 2016 года менее тысячи из них получали какую-либо психологическую помощь либо просто состояли на учете как носители данного расстройства (то есть всего около 2%). Остальные, необследованные или не выявленные продолжают наносить вред в первую очередь себе, да и окружающим. Причем наиболее часто расстройству подвержены молодые солдаты до 30 лет.
Практика цивилизованных стран, прежде всего США, где на данный момент живут ветераны-носители «вьетнамского», «афганского», «иракского» и других синдромов, показывает, что эта проблема в большинстве случаев вполне преодолима, но только при условии понимающего и заботливого отношения общества к своим ветеранам. От всего нашего общества, и в первую очередь от властных структур, требуются помощь со стороны государственных специалистов, бюджетные дотации непосредственно на реабилитационные проекты, на создание рабочих мест для ветеранов, на психологическую помощь, нужны волонтерские проекты, а особенно широкая просветительская работа, в первую очередь с членами семей таких людей.
Особенно в этом плане помогает время — и, как показывает международная практика, если несколько недель спустя после демобилизации или вывода из зоны боевых действий до 60% военных испытывают психологические проблемы, то уже спустя полгода их число сокращается до 30%, а спустя год — до 20% (о которых, кстати, также говорил на круглом столе безвинно пострадавший главный психиатр). И всё это время ветераны должны находиться под неусыпным оком власти, чтобы тот самый «скрытый враг» не «открыл забрало» в войне против собственного народа.
