В Пекине 18-24 октября 2017 года состоялся XIX съезд Коммунистической партии Китая. Съезд одобрил включение положения об идеях Председателя КНР Си Цзиньпина о новой эре социализма с китайской спецификой в обновленный устав партии. Это первый случай после Мао Цзэдуна, когда имя деятеля включено в основополагающий партийный документ при его жизни.
По итогам съезда определится, кто войдет в новое поколение руководителей страны. Такая ротация происходит в Китае каждые пять лет, но сейчас она особенно важна, учитывая растущие экономические амбиции Китая и рост его значения на мировой арене.
Кроме того, вскоре ожидается первый визит президента США Дональда Трампа в Азию – это на фоне обострения обстановки вокруг Северной Кореи. Международное сообщество ждет, какой курс выберет Китай под руководством Си Цзиньпина, а кадровые назначения покажут, насколько Председателю Си удалось консолидировать власть и насколько популярна его политическая программа.
Ускорятся ли после съезда экономические реформы?
Юкон Хуан, старший научный сотрудник программы исследования Азии Фонда Карнеги:
– Некоторые эксперты ожидают, что после обновления управленческой команды реформы ускорятся. Но это зависит от того, удастся ли новому руководству разрешить главное противоречие в решениях третьего пленума ЦК КПК 2013 года. Итоговый документ того пленума гласит, что рынок должен играть «решающую роль» в распределении ресурсов, но при этом подтверждает «руководящую роль» государства в экономике. Эта двусмысленность тормозит разработку и реализацию важных реформ, в том числе в госсекторе, в области урбанизации и борьбы с коррупцией.
Проблема китайского долга прежде всего обусловлена неэффективностью ряда государственных компаний. Но поскольку многие крупные госкорпорации считаются «национальными чемпионами», реформы откладываются.
Урбанизация – один из главных источников роста китайской экономики. Но Пекин, опираясь на систему прописки, перенаправляет потоки рабочих в небольшие города, ослабляя излишнюю концентрацию рабочей силы в мегаполисах. Это с одной стороны позволяет более равномерно распределять трудовые ресурсы по стране, однако может замедлять рост экономики в целом.
Китайская антикоррупционная кампания – ответ на важную социальную проблему, но из-за нее чиновники опасаются принимать решения, что может тормозить экономическую активность.
Китай добился впечатляющих экономических успехов благодаря опоре на рыночные механизмы. Теперь вопрос в том, найдет ли новое китайское руководство верный баланс между «решающей» ролью рынка и «руководящей», но переосмысленной ролью государства?
Что может сделать новое руководство Китая для деэскалации северокорейского кризиса?
Джеймс Эктон, содиректор программы изучения ядерной политики Фонда Карнеги:
– Какой бы привлекательной ни казалась идея ядерного разоружения КНДР, в краткосрочной перспективе эта цель едва ли достижима. Приоритетом должно быть снижение остроты этого кризиса и уменьшение вполне реального риска войны между Северной Кореей и США. Прямого контакта между Вашингтоном и Пхеньяном ждать не стоит, поэтому необходимо, чтобы в процесс включилась третья сторона. Китай может и должен сыграть эту роль.
В частности, Китай может предложить КНДР и США примерно следующее: КНДР отказывается от ядерных экспериментов в атмосфере и ракетных испытаний над Японией и Южной Кореей, а США в ответ воздерживаются от учебных полетов своих стратегических бомбардировщиков на определенном расстоянии от северокорейского воздушного пространства. Такая договоренность позволит Пхеньяну, сохранив лицо, отказаться от своих угроз взорвать ядерную боеголовку над Тихим океаном или запустить ракету в направлении Гуама. В качестве дополнительного стимула Китай может предложить КНДР экономическую помощь, подчеркнув при этом, что санкции опять введут, если Пхеньян не выполнит свои обязательства по сделке.
Почему Китай инвестирует в Европу больше, чем в США?
Майкл Суэйн, старший научный сотрудник программы исследования Азии Фонда Карнеги:
– После съезда существенные перемены в позиции Китая маловероятны. Пекин по-прежнему будет выступать за мирное разрешение территориальных споров путем переговоров и за то, чтобы сформулировать нормы поведения участников таких конфликтов.
Но это совсем не означает, что Китай не станет с новой силой укреплять свои военные и дипломатические позиции в регионе. Пекин может начать расширять свое военное присутствие на искусственных островах архипелага Спратли, размещать объекты на спорных, но никем не занятых рифах. Возможно, Китай попытается усилить давление на рыболовецкие и военизированные суда других стран, предпримет дипломатические попытки остановить бурение и другую деятельность своих оппонентов. Вероятен и более жесткий ответ на военную активность США, в том числе на операции по обеспечению свободы мореплавания.
Что консолидация власти Председателя Си значит для Европы?
Франсуа Годеман, старший научный сотрудник программы исследования Азии Фонда Карнеги:
– Укрепление власти Председателя Си было заметно еще в первой половине 2013 года, и уже тогда можно было предположить, что идея коллективного лидерства в Китае теряет популярность. Удивительно, насколько эти предположения сбываются. Четкая иерархия китайской власти положительно сказывается на отношениях с внешними партнерами. Председатель Си – первый руководитель Китая, побывавший с визитом в структурах ЕС. Он лично продвигал в Европе два проекта: «Один пояс – один путь», конечная точка которого находится в Европе, и торговое соглашение с ЕС, которое поможет преодолеть препятствия в экономических отношениях. На Всемирном экономическом форуме в Давосе Си выступил за многополярный мировой порядок и верховенство права, что было бальзамом на душу европейцев.
Но расхождения между этими словами и реальной политикой Пекина становятся все более очевидными. Накануне последнего саммита ЕС – Китай стало ясно, что о компромиссе по торговым вопросам речи пока не идет. Инициатива «Один пояс – один путь» в основном касается группы новых восточных государств ЕС, сотрудничающих с Китаем в формате 16+1, а не Европейского союза в целом. Китай все активнее продвигает собственное понимание международного порядка, и Евросоюзу ничего не остается, кроме как воспринимать его как восходящую мировую державу и надеяться на благоприятные перемены в политике Пекина.
