Теснота на рейде от торговых судов дальнего плавания… Пароходные дымы… Пёстрая палитра корабельных флагов… В гаванях – незабываемый вид густого леса мачт и облака парусов в паутине снастей… Стаи каботажных лодок-дубков и шаланд по всему горизонту – таким открывался от Крепостной аркады Александровского парка двум хлопчикам вид Одесского порта…
Карантинная гавань Южной Пальмиры, куда держали свой путь, сбежав с уроков в гимназии, Валя Катаев и Женя Запорожченко, не засыпала ни днём, ни ночью.
Здесь в Величайшем на юге державы порту встречались торговые корабли со всего мира. Отсюда, от знаменитого Воронцовского маяка, начинались уходящие за дальние горизонты мореходные дороги ко всем известным тогда гаваням как Старого, так и Нового Света.
Первым кружило головы парнишек экзотикой далёких колониальных стран пряное дыхание таможенных пакгаузов на Бакалейной набережной. Сам воздух там, в Карантинной гавани, умащивало благоухание заморских специй и пряностей, которое так причудливо смешивалось с душистыми запахами левантийских овощей и диковинных фруктов. На гигантской эстакаде, окружавшей порт, прямиком из товарных вагонов в ненасытные чрева прильнувших к причалам океанских судов текли золотые реки зерна едва ли не со всей хлебородной Украины. А как забыть голоса тогдашних Одесских гаваней – от грохота якорных цепей на рейде, пронзительных свистков маневренных паровозов, стука вагонных колёс, воя сирен портовых буксиров, звонков грузовых кранов на причалах, зычных команд тальманов до прощальных гудков оставлявших порт пароходов и тоскливых криков провожавших их в дальние рейсы чаек?
Расположившиеся вдоль Рейдового мола рыбаки с бамбуковыми удилищами, смуглые от загара как истовые левантийцы, ловили скумбрию и бычков. Вдоволь наплававшись и напоследок нарвав огромных, как устрицы, фиолетовых мидий, мальчики, набив по дороге карманы жёлтым сахаром-сырцом и кокосовой копрой, брели пьяные от впечатлений по Деволановской улице, через Ланжерон, домой, в Отраду.
Было это более ста лет назад. Один из них стал маститым писателем, другой – легендой Одессы, ведь событий и приключений в его жизни хватило бы не на один роман с захватывающим сюжетом…
До последних дней своих они дружили – Валентин Катаев (1897 – 1986 гг.) и Евгений Запорожченко (1897 – 1990), писатель и герой его повести. В прежней, дачной околице Одессы и ныне известной под светлым именем Отрада, на старинной уютной улочке, продуваемой бризами с моря, стоит дом, где прошло детство и отрочество Евгения Ермиловича, одной из наиболее импозантных персон гражданского общества Одессы в 1960-1980-х годах! Его имя и сейчас помнят многие просвещённые одесситы, отдавая тем самым должное последнему местоблюстителю Серебряного века Одессы.
Серебряный век – удивительное время, с которым были парадоксально обручены и русская духовность, и Великое распутство мыслей и деяний отечественной интеллигенции. Впрочем, сам тот Век был
недолог. Какие-то 15-20 лет блестящего развития отечественной культуры от начала ХХ столетия вплоть до Октябрьского переворота в 1917 году! Отрочество и юность обоих друзей аккурат пришлось на это самое столь противоречивое, столь и судьбоносное для нашего Отечества время. В Одессе, тогдашней столице благословенного Юга с его хлебородной Степовой Украиною, а в начале 1900-х и одном из самых преуспевающих городов буржуазной Европы сей невероятный век нашёл своё незаурядное выражение во многом. От приметной архитектуры исторического центра и модных особняков Французского бульвара, последних дамских мод, салонных выставок, театральных постановок, поэтических форумов, до репертуаров модных кафе-шантанов, коммерческой рекламы и оформления витрин известных магазинов – на всём том, что определяло стиль жизни тогдашних состоятельных обывателей,
лежала тогда печать Серебрянного века.
Именно таковыми одесситами и являли себя в обществе и родители Евгения. Отцом нашего героя был служащий фирмы «поставщиков Двора Его Величества братьев Пташниковых» Ермил Иванович Запорожченко, тот самый, о котором Катаев в «Волшебном роге Оберона» вспоминал: «…в котелке, с золотой цепочкой поперёк жилета, с бамбуковой тростью в руках…»
Перед Евгением открывался известный многим отпрыскам из добропорядочных буржуазных семейств среднего для Одессы достатка жизненный путь: классическая гимназия, коммерческое училище, карьера приказчика в солидной торговой фирме, а если заметят по службе и повезёт в делах – своё дело. Богоугодная деятельность прихожанина православной общины Стурдзовской церкви, женитьба на девице «своего круга», обустройство семейной жизни, в зрелом возрасте – почётное гражданство…
