Не будь Октября, не было б...
100 лет назад в Петрограде (нынешнем Санкт-Петербурге) Временное правительство новоявленной Российской республики утратило власть над гражданами, уступив новым силам под руководством партии «большевиков». Народ скоро осознал значимость тех перемен и их свидетель, американский журналист Джон Рид, описав хронику того политического переворота, не зря назвал свою книгу «10 дней, которые потрясли мир». А среди профессионалов гуманитарных наук и обычных людей, неравнодушных к истории Отечества, до сих пор нет-нет вспыхивают споры: нужен или вреден был тот «Октябрь» и какой была бы жизнь на планете, когда бы, не было его... При этом умные признают: без тех 10 дней, не родились бы и 99% ныне живущих в Украине, России и сопредельных странах.
Зачем «нарушили нормальную жизнь»
Демонизируя или «обеляя» умыслы партийцев, руководимых юристом-журналистом В. И. Ульяновым (Лениным), не сведущие или лукавые комментаторы нередко утверждают: те «нарушили нормальную жизнь», свергая могучую Российскую империю. Но такие частые упреки — неверны по всем пунктам. «Нормальный» ход жизни тогда нарушили царедворцы, бездумно встряв летом 1914 года в крупную войну между группировками европейских держав. И те же царедворцы, проигрывая войну, передали дела правления т.н. «Временному правительству» – группе разномыслящих деятелей, приведенных к власти путем Февральской революции. А те ставленники крупных финансистов и правительств «союзных» держав, повели дела государственного управления еще хуже, чем их предшественники.
В августе новоназначенный Верховным главнокомандующим генерал Л. Г. Корнилов раскритиковал неудачливость политики «Временного правительства» и решился взять Петроград под свой контроль, вызвав из резерва Румынского фронта 3-й кавалерийский корпус и Туземную дивизию. Но затея окончилась позором: войска, «распропагандированные» противниками войны, дезертировали не дойдя до места назначения, а сам генерал-монархист был арестован за попытку мятежа. Но мятеж еще более подорвал авторитет и влияние «временных».
После череды кризисов и смен состава членов правительства к осени выяснилось, что новая «республика» не готова ни к продолжению военных действий, ни к зимовке. Военный министр А. И. Верховский (генерал-майор с боевым опытом, вступивший в партию социалистов-революционеров) 18 октября на заседании Временного правительства, доложив о развале армии, предложил… заключить сепаратный мир с Германией. О подобном новый глава Временного правительства А. Ф. Керенский не смел даже думать: плотно опекавшие дипломаты других стран антигерманского блока «Антанта» требовали воевать «до победного конца». И предложение военного министра отвергли, а тот 19 октября подал в отставку, что ослабило способность «временных» влиять на поведение 7-миллионной армии, куда за время войны было мобилизовано 8,7% населения! Насколько то было «нормальным» – показал рост недовольства масс: в городах участились протестные митинги, а в селах – бунты и захваты помещичьих хозяйств.
Тот политический тупик удачно охарактеризовал предводитель партии большевиков В. И. Ульянов (Ленин): «низы не хотят, а верхи не могут» управлять государством по-старому. Ощущая особенность момента, большевики предложили ряд альтернативных решений, привлекательных активной части населения. Успех их октябрьского переворота был обусловлен численным перевесом перешедших на сторону повстанцев солдат и матросов: их общее число историки оценивают цифрой от 80 тысяч «штыков». И оппоненты, игнорировавшие настроения солдатских масс, потом вздыхали: мол «власть сама пала в руки» тех окаянных популистов. Но случилось то – не само собой и не так просто: даже в Петрограде произошли не бутафорские бои, закончившиеся, правда, намного быстрее, чем ныне у нас волочится кампания «протеста М. Саакашвили»…
Смену правительства ускорила его «самооборона»»
В октябре в Советах Петрограда, Москвы и большинства промышленных центров страны большинство мест получили представители партии большевиков, привлекавшие на свою сторону и других противников продолжения участия в войне. В Петроградском Совете (Петросовете) они образовали т. н. «Военно-революционный комитет» (ВРК) и активизировали переподчинение себе воинских частей северной столицы и Балтийского флота. Справедливо опасаясь, что чревато отстранением его от дел, А. Ф. Керенский попытался ввести в город верные ему войска, но таких оказывалось с каждым днем все меньше (верными оставались юные кадеты и женский батальон, которых А. Ф. Керенский вскоре бросил на произвол судьбы). Силами подконтрольных войск и милиции (тогдашней «новой полиции»), формируемой вместо прежней полиции, «временные» пытались усилить свой контроль в столице, расставляя посты и патрули. Но, готовясь оборонять свою резиденцию, А. Ф. Керенский с «помощниками» переусердствовали: покусились на «свободу слова».
«Временные» издали распоряжение о закрытии ряда газет (своих оппонентов) и утром 24 октября (6 ноября) в типографию, где готовили к печати очередной номер большевистской газеты «Рабочий путь» прибыл отряд правительственных силовиков и нарушил ход работы. Рабочие доложили о ЧП в штаб ВРК и тот прислал солдат, которые прогнали мешавших. Выпуск газеты возобновили. Но тот инцидент подстегнул на более решительные меры большевиков и их сторонников, включая – колеблющихся. А вечером в Смольный, где устроили штаб ВРК, пришел с конспиративной квартиры В. И. Ленин и потребовал срочно готовить вооруженное восстание.
В ночь на 25 октября (7 ноября) комиссары ВРК получили и начали выполнять приказы усилить в Петрограде свои патрули и установить контроль над ключевыми объектами города. В 2 часа ночи отряды солдат заняли Главный почтамт и Центральную электростанцию, сразу обесточив резиденцию «временных» в Зимнем дворце. По Неве к Николаевскому мосту приплыл и стал на якорь крейсер «Аврора». На рассвете под контроль ВРК были взяты Госбанк и Центральная телефонная станция, а к 8 утра – железнодорожные вокзалы.
Узнав о произошедших переменах, А. Ф. Керенский решил срочно убыть в Псков в штаб армии и лично убедить генералов дать на подмогу боеспособные войска. Защитникам покидаемой резиденции он ободрил указанием: «Вы – держитесь…». И около 11 часов уехал на автомобиле, который его адъютанты раздобыли в американском посольстве. В Петроград последний глава Временного правительства вернуться не смог, а закончил он свою политическую миссию в июне 1918 года, когда под видом сербского офицера в сопровождении экс-одессита Сиднея Рейли (С. Розенблюма) выехал за пределы бывшей Российской империи, отправившись в Лондон (где встречался с британским премьер-министром Д. Л. Джорджем и даже выступил на конференции Лейбористской партии)..
Залп «Авроры» не был решающим
Со времен фактического воцарения одного из вождей большевиков И. В. Сталина в нашей стране культивировали миф, романтизировавший интригу тех «10 дней». Дескать, победу повстанцев обеспечил успех штурма жутко охраняемой в Зимнем дворце резиденции Временного правительства (пойманных там министров и чиновников под конвоем препроводили в Петропавловскую крепость и после недолгого ареста — отпустили восвояси, как не представлявших опасности). А «стартовым» сигналом к той «атаке века» стали два выстрела по дворцу из носового орудия крейсера «Аврора»: его позже почитали, как символ Октября, более славимый, чем бочки барабанивших на киевском Майдане 2004 года. Но то все — антураж.
Главные команды повстанцы передавали по телеграфу, телефону и... статьями в своих газетах. Не зря попытка помешать выпуску главной из них вызвала тот бурный революционный ответ с захватом Зимнего дворца. Причем, по воспоминаниям очевидцев, дело обошлось без штурма, выдуманного и показываемого в кино и на открытках: огромное здание дворца было занято силами ВРК – постепенно. Причем, казаки и часть юнкеров Михайловского училища, осознав бессмысленность сопротивления, благополучно покинули свои посты еще до залпа «Авроры». А им на смену постепенно продвигались «атакующие», предпочитавшее не стрелять в таких же, как они солдат, а договариваться по-мирному. Поэтому та военная операция по «зачистке» затянулась до утра, но была завершена с небольшим числом жертв: с обеих сторон – 6 убитых (также не обошлось без раненых и избитых победителями за упрямство в оказании сопротивления).
Не удивительно, что организаторов «решающей военной операции» по взятию Зимнего дворца не наградили даже благодарственными статьями в большевистских газетах, не говоря уж о вручении орденов, установке памятников, переименовании улиц в их честь. Ибо не менее важные и боевые затянулись тогда в Москве, второй столице государства. И лишь захватив 2 (15) ноября московский Кремль, большевики доказали серьезность претензий на поэтапное введение новых порядков по всей стране.
А вооруженный ответ за помехи изданию «Рабочего пути» были вызван не только заботой о читателях: мол, недо-правительство, не обеспечивая должное снабжение хлебом, лишает питерцев любимого чтива. Мотив был более весом: та газета, как средство пропаганды, была большевикам ценнее нескольких «Аврор». Главным «трамплином» взятия власти был не Зимний дворец, а настроения участников проведенного в Смольном 25-27 октября (7 – 9 ноября) 2-го «Всероссийского съезда Советов рабочих и солдатских депутатов». Именно там они смогли вечером 26 октября (8 ноября) одобрить голосованием присутствовавших и этим как-то узаконить подготовленные законопроекты о мире и о земле. И этим упредили маневры своих политических конкурентов (эсеров) и противников (меньшивиков), рассчитывавших прийти к власти получением большинства мест в Учредительном собрании (парламента), выборы участников которого А. Ф. Керенский назначил (после проволочек из-за согласований с иностранными советниками) на 12 (24) ноября. Но ждать парламентского чуда и выполнения улучшений, обещанных разными «социалистическими» партиями, измученный народ тогда устал и охотно признал большевистские декреты и их «модель политического управления».
Не секретное главное оружие большевиков
В отличие от совершенного восемью месяцами ранее (с 23 февраля (8 марта) — по 3 (16) марта) лучше подготовленного Февральского переворота, Октябрьский — не имел поддержки дипломатов и финансистов тогдашних держав-партнеров по антигерманской коалиции. Его осуществили вопреки планам и воле большинства представителей дворянского сословия России и правящих классов стран западных держав. Без такой внешней «страховки» большевики могли опираться лишь на увлекаемых их пропагандой активистов из «низов» общества. И в том деле они явно опережали тогда прочие партии, чьих деятелей, отягощали ориентация на узкие круги «электората», зависимость от спонсоров и... своих привычек вести более ленивый образ жизни.
Никто, кроме большевиков, не осмелился тогда публично заявить о намерении прекратить участие страны в бедоносной «империалистической» войне, обещая заключение «мира без контрибуций и уступок». Оттого утомленные безнадежной окопной жизнью (с пыткой холодом и заеданием вшами) массы солдат и матросов предпочли стать на сторону малоизвестных прежде политиков, чьи лозунги выражали давние чаяния огромной массы «простых людей».
Простой секрет тогдашнего успеха большевиков в том, что в отличие от нынешних функционеров «Партии простых людей» и ей подобных, большевики брались решать не мелко-собственнические, а вселенские проблемы, заявляя: «Мир – народам, землю – крестьянам, фабрики – «фабрично-заводским комитетам»…» А убедить в серьезности намерений им помогли не флэшмобы, а прежде «наработанная» репутация давних и преследуемых борцов против царизма и за рабочее дело. Поэтому в тех исторических условиях помешать агитации большевиков могли только они сами — в случае нерешительности, раздоров, аморальных поступков кого-то из своих представителей и т. д.. Поэтому проявить «слабину» при попытке «Временных» помешать (как при прежнем режиме) выпуску их газеты было для большевиков тогда – не меньшим репутационным скандалом, чем в наши дни для правящих партий – официальные предъявления подозрений и аресты их представителей в парламенте или правительстве.
P.S. А актуальный на все времена урок Октября 1917 года состоит в том, что правителям любых государств не следует тупо следовать указаниям иностранных «наставников», игнорируя насущные проблемы и устремления своих соотечественников. Ведь, когда последние сильно возмутятся, от их гнева лучше «эмигрировать», как А. Керенский, либо придется, рискуя жизнью, воевать (если наберется армия согласных служить под командой свергнутого неудачника). А, кроме того, тот случай подтвердил: реальная политика – непростой труд. Поэтому, встревая в это интригующее занятие надо соизмерять амбиции – со способностями, следуя совету: «Не в свои сани – не садись!».
