Если перечитать старые латиноамериканские романы, можно увидеть много сходного с Украиной. У нас долгие годы суверенитет страны обеспечивался так называемым олигархическим консенсусом. Результатом которого была олигархическая субъектность страны на международной арене.
Главный принцип: "Техас могут грабить только техасцы". Расцвет этой модели пришелся на времена президента Кучмы. В странах Южной Америки разные "Хуаны Росасы", также формировали местную монопольную надстройку, главным образом за счет лендлордов.
Данная модель в последние годы у нас подверглась существенной эрозии – олигархи уже не могли обеспечивать экономическую и социальную стабильность страны. Олигархическая субъектность была частично заменена на внешнее управление.
В нашей стране сформировалась мощная прослойка лобби инвестиционных банкиров, которые постепенно скупили основные долги государства и получили контрольный пакет голосов в условном совете кредиторов. И олигархи, и финансовые спекулянты не являются "друзьями Рима", сиречь украинского народа, но преследуют свои узко эгоистичные групповые интересы.
Олигархи с учетом владения материальными активами территориально привязаны к Украине и прекрасно понимают, что за пределами страны они обычные парвеню, родом из 90-х, и лишь у нас – "лучшие люди города". Группа инвестиционных банкиров транснациональна по своей природе, и единственная забота оной – это сумма электронного кэша на личных счетах.
Они и в Лондоне могут найти себе применение, если в Украине станет очень "жарко". Соответственно, олигархи и их партии пытаются играть в популистскую политику и заигрывать с народом, а политические силы лобби инвестиционных банкиров ориентируются исключительно на внешнее управление.
Собраться им – что подпоясаться. Именно поэтому они реализуют наиболее антисоциальную токсичную политику циничных мизантропов, которая постоянно камуфлируется под "реформы", "либертарианство" и прочую смысловую лабуду.
То же самое происходило и в странах Латинской Америки, когда местные ФПГ были потеснены транснациональными корпорациями и их полпредами в виде торговой буржуазии. В нашем случае вместо торговых групп внешнего влияния были активированы финансовые.
Главный акцент их политики – захват материальных активов в Украине, в том числе земли. С одной стороны, может показаться надуманным факт подобной финансовой экспансии. Зачем им наша земля или государственные предприятия. С другой стороны, если это таки правда, так ли уж стоит противиться "золотому дождю", ведь успех таких стран, как Польша, Турция, Китай, Южная Корея и других, зиждется на успешном привлечении прямых иностранных инвестиций.
Но тут как раз вся суть в том, что в XXI веке нам придется иметь дело не с классическими ПИИ, которые приходили в страну для реализации эффективных бизнес-проектов, создания новых рабочих мест, роста ВВП и мультипликации внутренних активов (рост капитализации бизнеса). Речь идет о "лишних деньгах". А что, неужели такие есть? Оказывается, "лишние деньги" появились после кризиса 2008 года.
Джеффри Гундлах, управляющий фондом DoubleLine Capital, выступая в Лондоне, оценил вероятность рецессии в США до начала очередных президентских выборов 2020 года на уровне 75%. Это значит, что вслед за Европой, Японией и Швейцарией крупнейшая экономика мира также может погрузиться в трясину отрицательных или нулевых процентных ставок.
Это подтверждают и данные статистики. ФРС США после сокращения своего баланса в прошлом году вновь приступила к "скрытому" наращиванию ликвидности: в сентябре баланс ФРС вырос на 186 млрд долл. за счет применения такого инструмента монетарной поддержки, как кредиты репо. Тут следует отметить, что в процессе программы "количественного смягчения" (QE) баланс ФРС увеличился в четыре раза за последние 8 лет.
Скорость новой эмиссии стала рекордной с 2013 года. Почему новая эмиссия носит скрытый характер? А потому, что никто не объявлял о начале программы QE4. Баланс ФРС в ближайшее время может балансировать на уровне 4 трлн долларов.
Эту программу уже назвали "мягкое расширение": аналитики ожидают, что ФРС станет закачивать в финансовую систему от 10 до 17 млрд долларов ежемесячно. На данный момент в мире накоплено 240 трлн долларов долга, номинированного в американской валюте. И, как отметили аналитики Saxo Bank, "стоимость активов - функция ликвидности доллара".
Новый консенсус глобального рынка заключается в том, что политика монетарного смягчения QE в виде постоянного расширения долларовой ликвидности становится бессрочной и любое ее прекращение чревато структурным, глобальным, экономическим кризисом.
С 2008 года, даты начала прошлого кризиса, мировые центральные банки эмитировали новую ликвидность в эквиваленте 16 трлн долларов, и изъятие этого инфляционного навеса пока не возможно. По сути, развитый мир стоит на пороге новой монетарной теории, отрицательных процентных ставок, использования долговых инструментов в целях налогово-бюджетной политики и безлимита по кэшу. Это эра бесплатных денег, но не для всех, а только лишь для тех, кто печатает резервные валюты.
Тот же МВФ призывает расширить инструменты стимулирования и не ограничиваться лишь мягкой денежно-кредитной политикой, но поддержать ее адекватными бюджетными инструментами. По мнению фонда, "таким странам, как Германия, следует воспользоваться отрицательными ставками по займам, чтобы инвестировать в социальный и инфраструктурный капитал, даже исходя чисто из соотношения затрат и выгод.
Проблему инфляционного навеса может частично решить непродуктивная скупка материальных активов развивающихся стран. Это формат нового неоколониализма. Как показывает теория мир-системного анализа Валлерстайна, глобальный неоколониализм будет развиваться в контексте изменения взаимоотношений и экономических связей богатых осевых стран и бедных периферийных экономик.
Главная задача – это поиск новых путей для экономической дискриминации глобального юга (Индия, Китай, страны АСЕАН) и новая колонизация Африки, хотя под раздачу попадут и такие страны, как Украина.
Неоколониализм – это использование внешнего управления для захвата контроля над слабой страной, которая только что освободилась от прежней колониальной зависимости.
Для этого используется институциональная слабость государственных органов власти и коррупционные механизмы скрытого влияния на внутреннюю и внешнюю политику. Валлерстайн определял колониализм как отсутствие независимости, а неоколониализм – как низкий уровень самостоятельности в принятии ключевых решений.
Как формируется неоколониализм в условиях новой монетарной теории "лишних денег"? В том числе, с помощью земельной аккумуляции, или land-grabbing. Захват земель может быть связан как с концепцией маржинальной прибыли, получаемой с помощью низкого уровня переменных затрат, так и с простым владением тех или иных активов для сохранения стоимости денег в условиях отрицательных процентных ставок (в том числе, для получения ренты в виде арендных платежей).
В первом случае речь идет о максимизации прибыли в результате захвата местных энергетических ресурсов, во втором - выкачивание из страны земельной ренты в пользу западных пенсионных, венчурных и инвестиционных фондов, в основном за счет выращивания монокультур (рапс, соя, подсолнечник, пальмовое масло). Колониализм всегда был связан с захватом новых земель, и аналогии здесь очевидны.
Уровень land-grabbing, как правило, прямо пропорционален уровню коррупции в стране. В этом контексте министры якобы суверенной страны становятся лишь проводниками и платными агентами внешних сил финансового влияния, хоть и наряжаются в "тоги" туземцев.
Драйверами этого процесса становится банальная гонка транснациональных финансовых групп за положительной доходностью. Если у тебя в стране депозит в банке приносит не прибыль, а затраты на его хранение, а клиенты требуют рост доходности активов хотя бы на уровне 2-3%, то ты будешь вкладывать ресурсы в земельные плантации хоть в Африке, хоть в Украине и покупать местные инфраструктурные объекты, способные генерировать рентные потоки.
Подобные вложения решают и дезинфляционные задачи, ведь туземцы, продавшие свою землю и получившие зеленые бумажки, любят их хранить в трехлитровых банках и в подушках. А значит, миллиарды долларов избыточной эмиссии не будут давить на цены в США и надолго выйдут из денежного оборота, снижая глобальное инфляционное воздействие расширенной ликвидности.
По своей природе это не классические инвестиции, так как у новых неоколониальных инвесторов точно такие же мотивы развивать сельское хозяйство в Украине, как у Британской торговой компании, – "подымать" Индустан в 18-19 веках.
Единственное, что интересует владельцев лишних денег, – это простое монопроизводство и рентные платежи. Даже заросшие бурьяном активы их не разочаруют: все лучше, чем обесценивание денег в условиях отрицательных процентных ставок.
Это поведенческая модель человека, у которого столько денег, что ему некуда их попросту тратить. Скупая ненужные ему активы он практически не думает, зачем ему все это надо. Единственный мотив – если не вложиться сегодня, остаток на депозите через год уменьшится на 0,5% за счет отрицательной ставки. На 5% - за десять лет.
А значит, лучше купить материальный актив в стране, готовой на роль новой колонии. Вот только в отличие от эмиссии денег площадь земельных наделов и количество качественных инфраструктурных активов увеличить невозможно.
