Пустая бочка Диогена
Что такое взятка? Вроде и пустая материя, но как говаривал мудрец из мудрецов Козьма Прутков: «Пустая бочка Диогена имеет также свой вес в истории человечества».
Как это не печально, а приходится признать, что Ее Величество Взятка процветала в обществе всегда – и СССР в этом смысле не стал исключением. Постепенно, исподволь, распространяла она свое влияние, восстанавливая «статус-кво», который утеряла было в огне революций. Менялись участники игры – мзда за услуги, как бы ее не называли, оставалась величиной постоянной.
Очень ловкий преддомкома
С взяточниками в постреволюционной России боролись с не меньшей ретивостью, чем с «гнездами разврата», кулацкой контрреволюцией, социальной несознательностью и прочими пережитками капиталистического строя. Но уж очень соблазнительно было класть в карман «легкие» деньги только за то, что ты занимаешь должность, на которой можешь решать актуальные для граждан вопросы. В этом смысле председатели домкомов и жилищных кооперативов как сыр в масле катались – кому, как не им, делить общие доходы и расходы так, чтобы себя, любимых, не обидеть.
– Вот материал под рубрикой «Из зала суда», очень ярко показывающий тенденции развития нарушений в советском обществе в двадцатые годы. Занимающий должность преддомкома в доме №1 по улице Новосельского гражданин Абрам Ванштейн был человеком оборотистым, о чем хорошо знали жильцы дома, потому и доверили ему этот пост. И когда Вайнштейн устроил во дворе дома постоялый двор для крестьян, приезжающих в Одессу поторговать и сделать покупки для семьи, никто не удивился и не воспротивился. Потому, что всем жильцам преддомкома Вайнштейн объяснил – это для общего дела, чтобы покрыть расходы на ремонт, вывоз мусора и другие насущные проблемы. Он только забыл сообщить, что в строку «насущные проблемы» включил свои собственные, личные, дав им приоритет, – рассказывает хранитель фондов музея Главного управления Национальной полиции в Одесской области Светлана Кривчук-Новак.
Много ли с тех пор прошло времени, в статье не упоминается, но события, случившие-ся потом, напоминают написанный разудалым графоманом водевиль.
Надзиратель милиции Футер, узнав, что на подведомственном ему участке работает нелегальный заезжий двор, явился к гр. Вайнштейну и потребовал его (заезжего двора) закрытия. Но от гражданина Вайнштейна в адрес милиционера Футера последовало предложение, от которого последний не смог отказаться. Между ними случилась договоренность, вследствие которой постоялый двор продолжил свою нелегальную деятельность, а Футер смог ежемесячно пополнять семейныйбюджет некоторой, весьма солидной суммой.
Потом Футер ушел на повышение. А когда сдавал свою должность гражданину Порицкому, то честно передал ему и этот побочный источник дохода. Вот тут и вышла накладка. Потому, что как раз в это время место преддомкома Вайнштейна, махинации которого стали достоянием общественности (и общественность ему этого не простила), занял гражданин Соколов. К этому-то Соколову, а вовсе не к Вайнштейну, явился Порицкий требовать свою законную долю вознаграждения за незаконно работающий постоялый двор.
Соколов, не будь дурак, притворился, что в курсе договоренности и выдал новому участковому милиционеру 8 млн рублей, о чем сразу же сообщил куда надо. В результате – суд.
На суде Вайнштейн в даче взятки сознался, но при этом отрицал свою личную в том заинтересованность и настаивал на том, что тратил весь доход от постоялого двора на нужды порученного ему многоквартирного дома. Футер получение взятки категорически отрицал. А новый милицейский надзиратель Порицкий пытался объяснить дело так, что он получил у Соколова 8 млн рублей для того, чтобы проверить, действительно ли Футер получал взятки за допущение постоялого двора.
Напрасно они старались. Губсуд признал их всех виновными и приговорил к лишению свободы на год с поражением прав на три года после отбытия срока наказания. Правда, по применении амнистии от наказания освободил подчистую.
И кто знает, почему суд проявил к ним подобную снисходительность?
Стенка на стенку
Нет, в этом деле жильцы не вышли друг против друга с металлическими трубами и кастетами, в жестоком бою доказывая свою правоту и лидерство. Ими были использованы другие, более цивилизованные методы борьбы, но схватка от этого выглядела не менее серьезной.
Как сообщает корреспондент Вечернего выпуска «Известий», в доме № 21 по улице Зиновьева, в результате обывательского сведения личных счетов и соперничества двух групп, образовалась склока, не дававшее покоя самым различным организациям, втянутым жильцами в это противостояние. Методами борьбы явились доносы в губернский профсовет, в которых одни жильцы называли других «дутыми членами союзов», обвиняли в антисоветских действиях и настроениях, срыве выборов правления жилищного кооператива и т. п. Особую остроту борьба приобрела после того как, волею судьбы или, быть может, благодаря все той же всесильной «госпоже Взятке», в состав жилищного кооператива вошли представители одной из враждующих группировок. В результате дело пришлось передать в народный суд, и заседателям пришлось два дня копаться в запутанном клубке обывательских интриг, пытаясь разобраться во взаимных обвинениях перессорившихся соседей. В работе суда также приняли участие представители губернского профсовета. Всего обвиняемых набралось девять человек, все они состояли (как и положено) в профсоюзе.
«Финал дела вполне соответствует обывательско-мещанской сути всей борьбы, – с ехидцей пишет корреспондент. – Между сторонами заключили мир, согласно которому нынешний состав правления слагает свои обязанности и на общем собрании жильцов выбирается новое правление. Все обвиняемые по этому делу обязуются не выставлять свои кандидатуры для избрания в новый состав правления и ни в какой форме не участвовать в управлении домом».
Интересно, что при этом суд добавляет к своему решению ремарку, в которой разъясняет некоторые моменты принятой резолюции. Речь идет о нарушении избирательных прав советских граждан, допущенном в этом деле.
Суть нарушений состояла в том, что заключенное между сторонами с помощью суда соглашение лишает обвиняемых принадлежащих им на основании советской Конституции избирательных прав, «но ввиду того, что при совместном участии их в выборах правления жизнь этого жилищного кооператива опять будет нарушена, суд согласился на основании этого соглашения прекратить дело и сообщить об этом губернскому профсовету и жилищному союзу».
Немного путано, но суть понятна: хоть нарушать Конституцию нельзя, но в данном случае можно.
Методология бандитизма
Если вы подумали, что речь идет о ворах и разбойниках, то ошиблись. В публикации под таким заголовком корреспондент рассуждает о том… как злостный кинематограф своим низкопробным продуктом воспитывает в обществе беспринципных злодеев, преступников, мошенников и аферистов, которые ни перед чем не остановятся, только чтобы устроить себе шикарную жизнь где-нибудь на отдаленном экзотическом острове среди пальм и добрых аборигенов.
Разгромная статья с требованием введения цензурного ограничения для кинорепертуара вышла в августовском номере Вечернего выпуска «Известий» за 1923 год. Авторство скромно не указывается.
«Пересмотр репертуара наших кинотеатров становится просто необходимым. В самом деле, чем кормим мы современного кинозрителя? Какую духовную пищу ему предлагаем? Оскорбленные Венеры, Леди-бандитки, авантюристки из Монте-Карло, преступные доктора Мабузо, всевозможные чудовищные «маски с белыми зубами» и обесчещенные женщины завлекают толпы рабочей и учащейся молодежи в душные залы театров. Эта молодежь сидит вперемежку со всяким отрепьем, карманниками, проститутками, ворами-взломщиками и т. д. Она с увлечением смотрит в 1001-й раз преступления доктора Мабузо и Леди-бандитки, аплодирует, рычит и сплевывая шелуху с семечек, неистово вопит:
– Даешь трюки! Даешь воровство! Даешь убийство!
И кино дает, дает неустанно, дает за дешевую плату и, не жалея тупоумных ухищрений, расцвечивает афиши еще более заманчивыми аншлагами. Мы проветриваем наши библиотеки, оздоравливаем печать, запрещаем продажу наркотиков, не пропускаем иностранной желтой и растлевающей литературы, но мы с легким сердцем принимаем из всех концов земного шара кинофильмы, которые подчас не пропускают к демонстрации на местах производства (в Америке установлена строгая цензура кинофильмам, большинство кинофабрик работает на вывоз). Если бы мы захотели подробно остановиться на некоторых недавно прошедших на наших экранах фильмах, мы указали бы именно на этот жанр как на подлинную методологию бандитизма, последовательно проводимую в ряде картин «Доктора Мабузо», авантюристок из Монте-Карло и т. д. Германская, австрийская и русская статистики с беспощадной объективностью установила чудовищное влияние кино на уровень преступности. Магдебургский судья определил, что 20 процентов детей, совершивших преступное деяние, в первый раз совершали его, чтобы получить деньги на посещение кинематографа. Но практика детских судов знает ряд случаев, когда детское преступление было полностью воспроизведением преступлений, увиденных на экране. И нет надобности еще и еще раз подчеркивать элемент явной методологии бандитизма, проявляющейся в ряде демонстрируемых у нас фильмов».
К финалу автор этого опуса несколько смешался и начал путаться в словах, как человек, которому уже, собственно, нечего сказать, но запал поговорить не прошел. Что ж, с этим ли или без этого, но смысл очередной КАМПАНИИ понятен. Если уж библиотеки все проветрены и печать вполне оздоровлена, то пора приняться и за кинематограф. За ним последуют театр, музыка, живопись и прочие элементы идеологического воспитания, отвечающие за чистоту помыслов и правильное понимание того, «что такое хорошо, а что такое плохо» гражданина нового, не виданного раньше в мире общества.
Подобных статей, только написанных получше и поумнее, появится в советских газетах еще много. А жажда послушать рассказы про ужасные преступления, авантюрные приключения, хрустальные черепа, Кинг-Конгов, Леди-боссов и удачливых игроков в Монте-Карло так и останется.
Человеческую природу не переделать никаким идеологическим воспитанием.
Фото и документы предоставлены музеем Главного управления Национальной полиции в Одесской области
