Тюремные истории
В одесской тюрьме весной 2017 года наблюдается настоящий аншлаг. Только за один день в марте тюремный замок посетили около 4000 человек, все они пришли на свидание со своими близкими.
«Свидание родственников с заключенными носило трогательный характер, – пишет корреспондент «Южной мысли». – Многие из заключенных не имели свиданий с женами, детьми, сестрами, братьями, матерями, отцами многие годы».
И дальше добавляет: «Пришедшие на свидания группами обходили и осматривали достопримечательности тюрьмы. К вечеру вся посторонняя публика была удалена из тюрьмы».
Все это немного смахивает на аттракцион, как будто территорию отбывания наказания превратили вдруг в место развлечения, где переодетые в каторжников экскурсоводы демонстрируют «чистой» публике ужасы застенков. Но таковы были приметы времени…
Так, в одном из номеров «Южной мысли» появляется заметка с названием «Из-за товарищеских чувств». В ней сообщается, что в течение одного дня в одесскую тюрьму прибыли 8 беглых каторжников, заявивших, что они вернулись с воли исключительно из чувства солидарности со своими товарищами.
«Или всем находиться на воле, или всем вместе гнить в заключении!» – цитирует одного из «возвращенцев» журналист.
В жизни любого государства случаются периоды, когда в воздухе так и веет тюремной романтикой. Но через некоторое, как правило небольшое, время перепуганная разгулом преступности публика обращается за защитой к государству.
Одно дело совершать экскурсии по территории тюрьмы, другое – видеть вчерашних сидельцев на улицах города в качестве хозяев.
Про «вечного каторжника»
У одесской тюрьмы, как у всякого приличного заведения, есть свои знаменитости. Одним из таких являлся в то время Степан Кононенко. «Вечного каторжника» знала вся тюрьма. Его не раз демонстрировали любопытным, не обошли его своим вниманием и одесские журналисты.
«Низенький, тщедушный, с землистым цветом лица, глубоко впавшими глазами. Он в арестантском костюме. – описывает старожила репортер «Южной мысли». – Это знаменитость своего рода: Кононенко – один из бывших видных участников шайки налетчиков, во главе которой стоял бандит по кличке «Черный ворон». Сидит Кононенко в тюрьме уже 10 лет в одиночной камере.
– 10 лет, – говорит Кононенко, – я прожил в тюрьме без жизни и сам себе удивляюсь: как я еще живу, скорее влачу свое жалкое существование. Ах, как я хочу выйти на свободу!
Кононенко ведет дневник и надеется на то, что его участь будет смягчена», – завершает заметку журналист.
Кто знает, возможно так и произошло осенью того же года. Возможно бывший налетчик влился в ряды Красной Армии, чтобы послужить освободившей его революции. А может, возглавил одну из многочисленных бандитских шаек из тех однодневок, что грабили жестоко и попадались очень быстро.
Одесский палач
Кто-кто, а этот персонаж никак не мог надеяться на снисхождение революционного правительства.
Одесского палача звали Алексей Иванович Жекмаки. Обычный человек, православного вероисповедания, пятидесяти лет от роду, с 1900 по 1913 гг. служил в одесском сыскном отделении платным агентом, специализировался на розыске воров и краденых вещей. Так, по крайней мере, официально называлось его занятие.
В действительности он служил палачом Одессы и прилегающих городов.
Сам Жекмаки в сводке по результатам должностной деятельности сообщает, что привел в исполнение 300 приговоров.
Репортер «Южной мысли приводит его рассказ о том, по каким правилам это проходило:
«Для совершения казни меня пропускали на место под фамилиями Сидорова и Поликарпова. Сам я был в маске и поверх платья в черном домино. Я приводил приговор в исполнение. Три списка казненных при сем представляю».
Согласно документу, Жекмаки казнил в Одессе: в 1906 г. – 2 человека, в 1907-м – 32, в 1908-м – 68, в 1909-м – 26, в 1910-м – 6, в 1911-м – 1. Кроме того, в Севастополе – 23, в Симферополе – 22, в Херсоне – 11.
Персона, выполняющая подобную «работу», всегда вызывает у публики жгучий интерес, замешанный на страхе и омерзении. Кто он такой – взявший на себя жуткую обязанность лишать человека жизни? Что он чувствует, как живет? Есть ли у него семья? О чем он думает? И думает ли вообще?
Алексей Жекмаки жил с женой и двумя детьми – девочками 12 и 8 лет. в доме №7 по Бажакиной улице, занимал убогую квартиру в одну комнату с кухней.
Репортер «Южной мысли» описывает процедуру его ареста:
«На стук в двери он вышел сам, впустил милиционеров и выслушал сообщение о том, что арестован. По всей видимости ареста ожидал, но как всякий человек надеялся на то, что эта чаша минет его. Жекмаки смутился и на его глазах появились слезы.
– Подчиняюсь, – с дрожью в голосе проговорил он и стал одеваться. Милиционеры проверили, есть ли у него оружие, но последнего не оказалось. Жекмаки доставили в управление судебной милиции и заключили в одиночную камеру».
Очевидно, что богатства он не нажил и влачил довольно жалкое существование. Что с ним стало впоследствии – неизвестно.
Похождения «сестры милосердия», Глафиры-мошенницы и других
Каждому времени – свои маски. В годы гражданской войны мошенники и воры будут рядиться в одежду военных и милиционеров. В 1917 году большое сочувствие и уважение вызывали сестры милосердия. Именно эту легенду использовала ушлая аферистка Колисниченко, успешно обманывая и обирая доверчивый народ. Вполне может быть, что ее аферы еще долго оставались бы безнаказанными. Но в дело вмешались… родственники.
– В судебную милицию 22 июня 1917 года было подано заявление от гражданина Колисниченко о том, что его сестра обокрала отца, проживающего на Водяной балке, и что она орудует в городе под видом сестры милосердия. Чиновникам судебной милиции удалось задержать ложную «сестру милосердия» на ее квартире, адрес которой, очевидно, также сообщил ее брат. При обыске квартиры нашли свидетельство об окончании курсов сестер милосердия, Георгиевский крест третьей степени, печать лазарета дамского Красного Креста и членскую книжку Общества торговли и торговцев Одессы. При этом свидетельство было выдано на имя Кабановой, а внизу прикреплена карточка самой Колисниченко и приложена печать Красного Креста, – рассказывает хранитель фондов музея Главного управления Национальной полиции в Одесской области Светлана Кривчук-Новак.
Что и говорить, мошенница подготовилась к делу капитально, с такими документами все двери для нее были открыты. Обладая красивой внешностью, она легко знакомилась с солдатами и офицерами, да и на хозяев квартир, которые периодически снимала, производила хорошее впечатление. В результате она обирала их до нитки, и в большинстве случаев расстроенные своей глупостью и доверчивостью, они в правоохранительные органы не обращались.
Корреспондент сообщает, что арестованная была опознана родственниками и во всем призналась.
Гораздо тоньше действовала некая Глафира Хлипкова. Способ мошенничества она выбрала довольно оригинальный. Недурной наружности, всегда красиво одетая, Хлипкова посещала фешенебельные кафе, рестораны, театры и другие места, где собиралась состоятельная публика, и заводила знакомства преимущественно с богатыми скучающими дамами. Они болтали за чашечкой кофе или бокалом шампанского о том, о сем, а потом расходились, каждый по своим делам. В чем же заключался воровской интерес Хлипковой?
В этом месте так и видится знаменитый плакат времен войны: «Болтун – находка для шпиона!».
Хочется добавить – не только для шпиона, но и для ловкого вора. Вызнав многие подробности из жизни свои мимолетных приятельниц, Глафира Хлипкова по телефону от их имени обращалась к их приятельницам и под разными предлогами выманивала деньги. Тот же трюк она проделывала с различными учреждениями и магазинами, куда до этого обращались дамы.
Например, узнав, что некая дама недавно сдала в починку фамильные драгоценности, она сочиняла правдоподобную сказку и ловко выманивала их у хозяина ювелирной мастерской. Иногда она просто просила срочно одолжить ей некоторую сумму денег, поскольку попала в щекотливое положение и не может в данное время обратиться к своим родственникам. За деньгами Хлипкова приходила не сама, а отправляла «по адресу» свою горничную.
Истории срабатывали. Глафира исчезала, а с ней деньги и украшения. Но Одесса – не Париж, практически все состоятельные семейства тем или иным образом были знакомы друг с другом. И делились впечатлениями.
Преступника всегда подводит жадность и уверенность в собственной удаче. В случае с Глафирой Хлипковой имела место еще и глупость. В конце концов, Глафира была арестована по подозрению в мошенничестве, но через некоторое время выпущена – очевидно, за неимением твердых доказательств вины.
Ей бы затаиться на время или уехать в другой город – Россия-то большая. А она вместо этого пошла по накатанной дорожке, устроив привычную каверзу. Познакомилась с очередной дамой и у ее кавалера выманила 20 рублей. Тут ее снова арестовали и водворили в камеру.
Следствию пришлось еще долго возиться с делом Глафиры-мошенницы, масштабы ее авантюр поражали, а действия отличались разнообразием и изобретательностью. Промышляла она не только аферами.
Так, в одном из номеров «Южной мысли» в колонке «Происшествия» описывается разбойное нападение на дворец княгини Трубецкой. Сообщение было получено из Кишинева.
Ночью, когда все в особняке мирно спали, туда ворвались грабители – их было 10 человек. Они угрожали домочадцам оружием и требовали выдать им ключи от хранилища драгоценностей. Их требование было выполнено, они перерыли все шкафы, забрали драгоценностей на 30 тыс. рублей и скрылись В число похищенного входили старинное ожерелье уникальной работы в 300 жемчужин, драгоценные камни разного достоинства и прочее. Предполагают, что грабители скрывались у известной нам Глафиры Хлипковой. Сбыт драгоценностей также осуществлялся через нее.
Особый интерес к особнякам и дворцам известных аристократических семейств России становится приметой времени.
Газета «День» подробно описывает «захват дачи гр. Воронцовой-Дашковой» – событие, которое еще несколько месяцев назад и представить себе было невозможно.
Произошло это просто и обыденно. Управляющему дачей жены бывшего наместника на Кавказе графини Е.А. Воронцовой-Дашковой позвонили по телефону и сообщили, что в ближайшие дня дача графини будет занята отрядом партизан-охотников, готовящихся к отправке на фронт. Управляющий ответил, что разрешение на пребывание на даче отряда он дать не может. Он не понял, что никакого разрешения у него и не спрашивают, а просто ставят в известность – из вежливости. Вечером 5 мая из Петрограда по дороге в Парголово показался большой отряд, человек в 200, с флагами. Впереди толпы шел грузовой мотор с оркестром. Процессия приблизилась к даче, открыла ворота и заняла флигель. Устроившись, отряд начал проводить учения по пешему строю и прочие военные тренировки. Воронцовой-Дашковой заявили, что отряд будет находиться здесь вплоть до отправки на фронт.
Владельцы поместья, сообщает корреспондент, оказали отряду все возможное гостеприимство. А что, собственно, им еще оставалось делать?
Очень скоро их просто начнут выгонять из их родовых имений. Без всякого предупреждения.
Фото и документы предоставлены музеем Главного управления Национальной полиции в Одесской области
