Славянск – разный. Людям, которые жили в частном секторе на въезде в город, не повезло. Точнее, кому-то повезло, кому-то – нет: артиллерийский обстрел – это лотерея. Здесь стоят огромные дома с пулевыми отверстиями, с пробитыми стенами, уже заложенными стройматериалами, и маленькие домики, от которых не осталось камня на камне.
Перекрестным артиллерийским обстрелом практически полностью уничтожены корпуса местной психиатрической больницы. Дома смотрят пустыми глазницами. Кругом в беспорядке лежат кирпичи, арматура. Находясь здесь, нетрудно представить, что творилось на этом месте почти год назад. Местным жителям абсолютно все равно кто уничтожил их дома. Они не ищут виноватых.
– У меня в огороде до сих пор лежат осколки или мины, бомбы, в этом всем я не разбираюсь. Я еще не вызывала минеров и пиротехников, – рассказывает газете «Слово», местная жительница Антонина Северинова. – Это стоит денег, а у меня их нет. Я просто не хожу в часть огорода, перепаханную взрывами. Говорят, что в воронке от взрыва уже ничего не может быть. Якобы начинка бомбы или мины взорвалась и создала воронку. У моей соседки сын девяти лет играл в воронке, там глубина больше метра была, уж не знаю, что там взорвалось. Думали безопасно, а он все равно подорвался вместе с друзьями. Ногу оторвало, другим пальцы поотрывало. Теперь инвалидами всю жизнь жить. Соседка рада, что хоть жив остался.
У многих дома во время обстрелов снесло начисто. Многие знакомые навсегда остались погребенными под завалами своих домов. И не понятно, что лучше: вот так умереть в своем доме вместе с домом или ходить и побираться по знакомым. Хорошо у кого родственники есть, а у кого нет никого, что им делать? Статус беженца получать? Кому мы там нужны? Пособие копеечное, люди волком на тебя смотрят. У моей дальней родственницы сгорел дом после обстрела. Она поехала в Киев, первое время ей помогали простые люди, в общежитие устроили.
Но переселенцам создали такую рекламу! Один переселенец того побил, другой другого убил, третий корову пропил, которую ему всем селом подарили, чтобы его семья молоко пила. И все. Помощь и хорошее отношение закончилось. Сейчас ее из общежития выгоняют, говорят: нет у тебя права здесь жить. Возвращайся в Славянск, там войны уже нет. А она – в слезы. Звонит мне, жалуется. А я бы и взяла ее к себе, да ведь возвращаться боится. Тем, кто своими глазами видел, как снаряды выворачивают наизнанку людей, этого уже никогда не забыть. А воспоминания привязаны к месту.
Многие люди тронулись умом, другие запили. Больше всего жалко детей. У другой соседки внук Пашка, девять лет. Его друг подорвался на растяжке в поле. Все тело в куски. Там – рука, там – голова. Так этот Пашка еще полчаса как вкопанный стоял, пока военный патруль не приехал, боялся шелохнуться. Он весь в крови был. Думали, что ранен. Когда в больницу привезли и отмыли – оказалось ни царапинки. Но даром, конечно, не прошло. С тех пор заикается и кричит: «Лешка! Лешка!» – по ночам. Зовет друга, значит. Его и к врачам водили, и к бабке, и в церковь – ничего не помогает.
Местные жители с подозрением, почти со злостью относятся к чужакам. Во время прогулки по полуразрушенному частному сектору местные опасливо выглядывали из-за заборов. Внимание прессы им очень надоело.
Людей вполне можно понять. Скоро будет год, как в город вошла украинская армия, а реальной помощи местные жители так и не увидели. Чтобы разрушить дом, нужно всего лишь мгновение, а на то, чтобы восстановить разрушенное, понадобятся долгие годы.
