Применение теории элит к украинским реалиям дает внешне парадоксальную картину: правящий класс / элита представлена симбиозом олигархов и государственно-бюрократической системы, контрэлита – компрадорами, действующими в связке с внешними бенефициарами, анти-элита – «людьми модерна». Однако, все становится на свои места, если мы признаем тот факт, что в Украине установилась неофеодальная общественно-политическая формация как следствие того, что вместе с социализмом украинский правящий класс избавился и от модерна.
ВСТУПЛЕНИЕ
Прежде всего, необходимо уточнить, что целый ряд признаков, присущих современному западному обществу, не определяет общественно-политическую формацию, установившуюся в Украине как капиталистическую. Проще говоря, некоторые признаки капитализма, которые выглядят, как имманентные, не являются таковыми, во всяком случае – в украинских условиях.
Например, тот уровень современного научно-технического прогресса (НТП), благами которого практически наравне с Западом пользуются украинцы, является следствием не капиталистического общественно-политического уклада, установившего в Украине, а глобализации. Разумеется, НТП на Западе – прямое следствие капитализма, а, точнее, важнейшего свойства капитала – его инвестиционной и инновационной составляющих. На Украине же достаточно высокий уровень НТП никак не отражает, а, тем более – не определяет господствующую общественно-экономическую формацию.
Также не являются признаками капиталистического уклада в Украине ни абсолютное преобладание частной собственности, ни пребывание украинских олигархов в «списках Forbes» рядом с «несомненными капиталистами» Запада, ни признание украинской экономики рыночной как западными экономистами, так и международными институциями, включая МВФ. В данном случае мы просто сталкиваемся с типичной смысловой ловушкой: описывая сложившуюся в Украине социально-экономическую систему в терминах капитализма и рыночных отношений, мы, разумеется, приходим к выводу, что она – капиталистическая.
Главное же свойство, оно же – предназначение капитала состоит в создании добавленной стоимости и извлечении прибыли. Но если мы аккуратно вычтем все бонусы и преференции, гарантированные бизнесу украинских олигархов законодательными, подзаконными и регуляторными актами, все прямые и косвенные субсидии из государственного и местных бюджетов, все «правильные» решения судов и ангажированность правоохранительной системы в целом, то вскроется весьма показательная картина:
во-первых, в чистом виде, бизнес-деятельность украинских олигархов является, интегрально, не прибыльной, а глубоко убыточной;
во-вторых, эта бизнес-деятельность de facto не создает добавленную стоимость, а последовательно уничтожает часть стоимости сырья, оборотного капитала и рабочей силы, участвующих в процессе производства.
Исходя из этого, активы, находящиеся в распоряжении украинских олигархов, не являются капиталом, а сами отечественные олигархи не являются капиталистами. В крайнем случае можно говорить о «псевдо-капитале» и «псевдо-капиталистах», но применять к ним критерии успешности и эффективности с точки зрения капиталистической системы – совершенно некорректно!
В первом приближении, украинские (как и все постсоветские) олигархи являются группой лиц, которые перераспределяют созданную другими добавленную стоимость в свою пользу. Ниже мы сделаем важное уточнение и дополнение к этой формулировке.
Правящий класс / Политическая элита
Ядро украинского правящегося класса сформировалось в период развала Советского Союза из части государственно-бюрократического аппарата, «красных директоров» и адаптировавшихся к новым реалиям «предпринимателей» начала 90-х.
Появление независимой Украины запустило два основных тренда: выход из состава СССР стимулировал «обустройство территории», а разрыв с социалистической системой – встраивание в международное разделение труда в рамках капиталистической системы. И далеко не сразу стало очевидным, что эти тренды в значительной степени антагонистичны; в любом случае требовался достаточно высокий уровень государственного менеджмента, чтобы их совместить. Отсутствие необходимых знаний / умения / опыта вкупе с увлечением «обустройством территории» привело к тому, что украинская экономика практически не сумела встроиться в международное разделение труда своими отраслями с высокими уровнями передела / добавленной стоимости; с каждым годом структура украинского экспорта становилась все более сырьевой (в 2020-м году доля АПК в украинском экспорте достигла 45%, черных металлов и изделий из них – 17.5%, минеральных продуктов – 10.5%; доля экспорта высокотехнологической продукции не достигает 10%).
Объективные и субъективные причины того, почему Украине не удалось встроиться в международное разделение труда высокотехнологичными отраслями, мы разберем в одной из следующих статей.
Начиная с начала 90-х основой функцией государственно-бюрократического аппарата стало «обустройство территории»; «красные директора» занялись «обустройством» в новых условиях своих субъектов хозяйствования, иногда выходя на масштаб отраслей; часть предпринимателей была включена в процессы «обустройства территории» и «обустройства субъектов хозяйствования» в качестве механизмов перераспределения общественных (бюджетных) средств и общественной собственности в частные руки.
В результате этих процессов сформировался правящий класс в виде симбиоза государственно-бюрократического аппарата и олигархов. И здесь важно отметить, что несмотря на внешнюю парадоксальность, именно вторые являются «младшими партнерами» первых, а не наоборот. Украинские олигархи являются ключевым элементом перераспределения бюджетных средств в пользу государственно-бюрократического аппарата; в масштабе макроэкономики речь идет о перераспределении добавленной стоимости[1], созданном всем обществом в пользу небольшой группы лиц.
Прослойка «красных директоров» постепенно исчезла в ходе приватизации за ненадобностью (как избыточный элемент в системе), лишь в крайне незначительной степени пополнив ряды олигархов.
В этой системе нет места крупному капиталу (а, соответственно – капитализму) в его прямом смысле, как самовозрастающей стоимости, использующей инвестиции (капиталовложения) и инновации (новые сферы приложения капитала).
В итоге в стране сложилась преимущественно[2] неофеодальная система, как результат того, что вместе с социализмом украинский правящий класс отказался и от модерна. Очевидно, что парадоксальная развилка между капитализмом и неофеодализмом возникла в Украине, да и на всем постсоветском пространстве в силу развала социалистической системы[3].
Перераспределение ранее «общенародной» / государственной собственности между гражданами могло пойти как по капиталистическому, так и по неофеодальному пути: в первом случае собственность и/или активы превращаются в капитал, во втором – в богатство.
Приумножение капитала связано, в первую очередь с инвестициями и инновациями, и опирается на экономические знания и то, что называется «дух предпринимательства».
В основе приумножения богатства лежат привилегии, которые мы упрощенно именуем «близостью к власти», определяемой личной лояльностью. В отличие от классического феодализма, где объектом лояльности является суверен / сюзерен, при неофеодализме таковым объектом выступает государственно-бюрократический аппарат, зачастую олицетворяемый отдельными чиновниками.
Нынешние украинские олигархи – это крупные собственники, прошедшие «искусственный отбор» отечественной государственно-бюрократической системы и доказавшие свою способность с ней взаимодействовать в качестве ключевого элемента личного обогащения за счет государственного бюджета.
И если успешный капиталист — это человек, являющийся экспертом и знатоком природы капитала, включая понимание многочисленных специфических сфер современного менеджмента и маркетинга, то успешный украинский олигарх является экспертом и знатоком природы украинской власти и человеческой натуры чиновников, принимающих ключевые для него решения.
Отсутствие de facto в стране крупного капитала и, соответственно, крупных капиталистов, делает необходимым пересмотреть еще три «капиталистических стереотипа», не применимых к украинской социально-экономической формации.
«Эффективный собственник». Предполагается (со всеми оговорками и натяжками), что в условиях рыночной конкуренции собственником капитала становится тот, кто умеет наиболее эффективно извлекать из него прибыль и добавленную стоимость. В противном случае этот капитал (предприятие, фирму, финансовое учреждение и т.п.) ждет гибель (банкротство).
В украинской неофеодальной системе «эффективным» считается собственник, который сумеет привлечь к финансированию своего актива как можно больше бюджетных средств и обеспечить ему как можно большее число льгот и преференций через принятие соответствующих решений органами власти. И именно под контроль таких «собственников» стремится передавать активы государственно-бюрократическая элита.
«Украинская системная коррупция искажает капиталистическую / рыночную систему». Здесь мы снова становимся заложниками избранной терминологии. То, что в рамках капиталистического уклада мы вполне справедливо именуем коррупцией, является неотъемлемой частью неофеодализма. Т.е., данные de jure криминальные деяния являются не просто составной частью, а de facto неотъемлемым экономическим базисом сложившейся системы.
Именно в силу этого и системная, и бытовая коррупция пока неискоренимы в Украине в принципе, независимо от усовершенствования законодательства и создания «независимых» антикоррупционных органов.
Здесь важно в очередной раз отметить, что при капитализме конечной целью коррупции является извлечение дополнительной добавочной стоимости, т.е. приумножение капитала; можно сказать, что коррупция является несправедливым и незаконным способом повышения эффективности имеющегося капитала. При этом полное (точнее – почти полное) искоренение коррупции делает систему более эффективной и позволяет усилить ее социальную составляющую, о чем свидетельствует опыт стран Северной Европы, а также Новой Зеландии.
В рамках же неофеодальной системы, связи, по аналогии именуемые коррупционными, являются ее неотъемлемой составляющей и представляют собой форму феодальной ренты – плату неофеодалов государственно-бюрократической системе за полученные «в кормление» отдельные базовые предприятия, целые отрасли / сферы экономики, иногда – территории.
Важно отметить, что в неофеодальной системе в связи с de facto отсутствием капитала, практически стерта грань между приумножением богатства в сфере государственной службы и частного бизнеса. Именно поэтому отдельным кланам / группам в разное время «в кормление» передавались как некоторые таможенные пункты, так и вся таможенная служба в целом; в этом же списке – налоговая служба, финансовая система, Нацбанк, здравоохранение …
«Рыночное / капиталистическое» законодательство, действующее в Украине, задает рамки капиталистической социально-экономической формации». Дело в том, что формально «капиталистическое» законодательство с «феодальными» нюансами в законах, подзаконных актах и практике правоприменения порождают неофеодальные отношения.
Одним из следствий de facto неофеодальных отношений в de jure капиталистической системе является особый характер социальных лифтов.
При капиталистическом же социально-экономическом укладе социальные лифты формируются через образование и/или способность эффективно управлять капиталом, при этом эффективность использования капитала – обязательна. Разумеется, происхождение также имеет немаловажное значение, но уже опосредованно – как трамплин к более качественному образованию. Упрощая, можно утверждать, что социальные лифты – важнейший элемент социальной инфраструктуры – при феодализме формируют в первую очередь привилегии, дающие доступ к тому или иному уровню богатства. Доступ к привилегиям можно получить через происхождение и/или лояльность, при этом лояльность по отношению к «распределителю» привилегий обязательна в любом случае.
Завершая обзор украинского правящего класса / элиты, отметим, что неофеодальная общественно-политическая формация, сложившаяся в Украине, вполне органично накладывается на доминирование феодального дискурса (или феодального кода) на уровне «коллективного бессознательного». Т.е., «средний украинец» и мыслит, и описывает реальность преимущественно в терминах неофеодализма.
Эта тема будет более подробно раскрыта в одной из следующих статей.
КОНТРЭЛИТА
Украинская контрэлита, в полном соответствии с теорией элит, борется за доступ к ресурсу, которым на сегодня владеет правящий класс. А этим ресурсом, как мы показали выше, является феодальная рента. Таким образом, контрэлита не ставит своей целью разрушение сложившейся в Украине неофеодальной социально-экономической системы, основанной на перераспределении создаваемого общественного продукта в пользу узкого круга лиц. Цель украинской контрэлиты – перенаправить эту ренту в пользу внешних бенефициаров, представляющих «коллективный Запад».
Украинская контрэлита носит ярко выраженный компрадорский характер и на сегодня, кроме широкого представительства в правительстве и парламенте, она de jure контролирует наблюдательные советы государственных корпораций, de facto выводя их из-под контроля государства и перенаправляя непрозрачным для украинского общества образом значительную часть доходов[4] иностранным бенефициарам.
Украинская контрэлита, в противоположность правящему классу, стремится к уменьшению роли государства, либерализации / дерегуляции экономики. Это связано с тем, что контрэлита берет под контроль инфраструктуру страны – сферу, в которой национальные корпорации являются естественными монополистами. И государственное регулирование – препятствие на пути установления монопольно высоких цен. Т.е., вместо коррупционных схем взимания феодальной ренты через льготы, преференции и т.п. (см. выше), применяемых правящим классом, компрадорская контрэлита использует свое монопольное положение в сфере инфраструктуры для перераспределения общественного продукта в пользу небольшого количества зарубежных бенефициаров.
В рамках такого противостояния понятна роль антикоррупционных органов (Национальное Антикоррупционное Бюро – Национальная Антикоррупционная Прокуратура – Высший Антикоррупционный Суд), создание которых было буквально навязано Петру Порошенко вместе с их «неприкасаемым» руководством: минимизировать получение феодальной ренты правящим классом и перенаправить ее под контроль компрадорской контрэлиты, выступающей в качестве операторов внешних бенефициаров.
Наиболее наглядный пример – НАК «Нафтогаз», хотя подобного рода схемы примеряются, и к «Укрпочте» (активно лоббируется передача последней функций банка с дальнейшей приватизацией). Из других ярких «кейсов» – приватизация «Укрспирта» прошла по правилам (и в интересах) неофеодальной элиты, а за контроль над ГП «Укрзалізниця» идет жесткая борьба между неофеодальной элитой и компрадорской контрэлитой.
Схема зеркальная – если олигархи являются механизмом для перераспределения созданной в Украине добавленной стоимости в пользу верхушки государственно-бюрократического аппарата, то компрадоры выступают в роли механизма для такого же перераспределения в пользу представителей иностранных государственно-бюрократических аппаратов, способных обеспечить в Украине политическую «крышу» для деятельности компрадорской контрэлиты.
В качестве нюанса можно отметить, что если в случае правящего класса можно говорить о партнерских отношениях чиновников и олигархов в процессах перераспределения, то в отношении контрэлиты речь идет всего лишь о зарплатах (хотя и о высоких и сверхвысоких) для компрадоров, которыми их обеспечивают иностранные бенефициары за счет … украинского бюджета.
Противоречия между украинской элитой и контрэлитой зачастую вступают в острую фазу, например, там, где олигархи лоббируют льготы и преференции, компрадоры настаивают на монопольно высоких ценах. В этой ситуации, часть государственно-бюрократического аппарата начинает метаться между внутренними и внешними «сюзеренами».
Здесь, к слову, проявляется одно важное отличие классического феодализма эпохи «высокого средневековья» от современного постсоветского неофеодализма: сегодня не всегда очевиден «сюзерен»; более того, наряду с возможностью перехода от одного «сюзерена» к другому, не являются редкостью ситуации «слуг двух господ».
Однако, главное противоречие элиты и контрэлиты заключается в отношении к государственно-бюрократическому аппарату: «проект Украина», который продвигает украинская контрэлита, предполагает радикальное сокращение функций государственно-бюрократического аппарата и, как следствие – его столь же радикальное сокращение.
В то же время, у контрэлиты отсутствует проект возврата Украины в модерн и преодоления неофеодального кода; их задача – перестройка существующей неофеодальной системы под внешних сюзеренов.
В заключение раздела необходимо отметить, что уже сегодня контрэлита очень глубоко проникла в правящий класс, являясь его неотъемлемой частью. Но главным социальным лифтом для представителей контрэлиты являются в первую очередь не электоральные процессы, а НКО и прочие структуры «гражданского общества», финансируемые из-за рубежа бенефициарами компрадорского способа перераспределения общественного продукта.
АНТИЭЛИТА
В качестве анти-элиты в Украине выступают «люди модерна», для которых неприемлема сложившаяся в стране неофеодальная система. Как и «положено» анти-элите, у них нет собственного проекта развития страны.
Украинская анти-элита мыслит категориями модерна и капитализма (независимо от своего отношения к данной общественно-политической формации): прогресс / развитие, добавленная / прибавочная стоимость, инвестиции, инновации и т.п.
Анти-элита считает коррупцию искажением рыночных отношений и призывает к законодательной борьбе с ней. Также эти люди верят в возможность создания благоприятного инвестиционного климата в стране, хотя в системе, в которой, как мы показали выше, отсутствует de facto крупный капитал, серьезные капиталовложения (= инвестиции) невозможны по определению.
Картина мира представителей анти-элиты вполне соответствует мейнстриму «коллективного Запада», но оказывается неадекватной в украинских реалиях.
Они осознают деградацию государственных институтов, экономики и общества, но не могут сформулировать конечную цель своей борьбы с властью. Более того, «людьми модерна» мы их называем исключительно с точки зрения «системы координат», используемой в данной статье; сами они находятся далеко за пределами данного дискурса.
Вместо целей украинская анти-элита воспроизводит некие пожелания, основанные преимущественно на стереотипах – сделать «как в США», «как в Швеции», «как в Польше», «как в Китае», «как в Германии», «как в Чили при Пиночете», «как в Гонконге», «как на Западе» и т.д. При этом такое пожелание обычно касается одного-единственного элемента экономической системы (социального, фискального, антикоррупционного, стимулирующего и т.п.), без рассмотрения его взаимосвязей с другими элементами социально-экономического уклада страны, приводимой в качестве образца.
Не сильно упрощая ситуацию, можно констатировать, что все экономические программы представителей анти-элиты сводятся к формуле-оксиморону: «налоги – снизить, бюджетные расходы – увеличить!»[5]
Мы имеем дело с пассионарными людьми, которые бунтуют против существующей системы, ограничивающей возможности реализации их потенциала, но неспособные создать иную систему. В данном случае – против системы, перераспределяющей созданный украинским обществом (ими – в том числе!) общественный продукт.
Анти-элиту попеременно используют в своем противостоянии украинские элита и контрэлита; первые – под лозунгами борьбы с внешним управлением, вторые – борьбы с коррупцией. Однако, ни в одной из этих коалиций анти-элита не будет бенефициаром. Для нее это битва Чужого с Хищника – кто бы не победил, анти-элита в проигрыше!
Авторский коллектив:
Константин ГРИГОРИШИН – бизнесмен
Виктор САВИНОВ – философ
Дмитрий ДЖАНГИРОВ – политический консультант
[1] В данном случае мы для простоты используем понятный «капиталистический» термин «добавленная стоимость».
[2] Строго говоря, украинскую социально-экономическую систему можно охарактеризовать как многоукладную при доминировании неофеодального уклада.
[3] Существует мнение, что система, de facto в экс-СССР установилась система «государственного капитализма», но с точки зрения рассматриваемых вопросов взаимоотношений граждан и собственности, это совершенно не принципиально.
[4] Как и ранее мы не употребляем термин «прибыль», который характерен для капиталистической социально-экономической системы, потому как контрэлита не претендует на слом сложившегося неофеодального уклада.
[5] Британская шутка о лозунгах оппозиции
