Прошлый год стал вспышкой для украинского стендапа. Выступления наших комиков начали набирать сотни тысяч просмотров в YouTube, хотя раньше это было исключением из правил. Кроме того, появилось много новых имен, которые стали известны широким массам, а не узкой аудитории. Одним из таких стал Славик Мартынюк из Коломыи, недавно выпустивший сольный концерт “Все по-новому”. Всего за две недели он набрал около 200 тысяч просмотров.
Vesti.ua поговорили с комиком о причинах резкого взлета популярности украинского стендапа и о том, смогут ли стендаперы подвинуть "Вечерний квартал" и "Дизель Шоу" со ступеней главных юмористов страны. А также выяснили, велика ли потеря для развлекательных шоу заявление Сергея Притулы о том, что он не вернется на телевидение.
– Ранее комики жаловались, что у них нет выхода на ТВ, поэтому украинский стендап не имеет большой популярности. В прошлом году никакой программы на ТВ не появилось, но всплеск произошел. Почему так случилось?
– Основная причина этой вспышки в том, что российские комики практически одномоментно прекратили здесь свою деятельность, а очень большое количество людей в Украине перестали их смотреть. Соответственно, они искали какую-то альтернативу и нашли украинский стендап.
– Смогут ли после войны российские комики, поддерживающие нас, выступать в Украине?
– Мне лично хотелось бы, чтобы такого никогда не было, и они искали для себя место в России, где они родились и жили, работали и платили налоги. С другой стороны, мы не знаем, что будет после войны, и сколько времени она продлится. А также кто из этих людей внесет какой-то вклад в нашу победу. Если этот человек многое сделал для Украины, то здесь уже можно думать. Но каждый случай следует рассматривать индивидуально. Думаю, этим должен заниматься наш народ и какой-то ответственный орган, возможно, СБУ.
– В первую очередь я имею в виду Славу Комиссаренко и Дмитрия Романова. Они осудили войну и оказывали нам помощь.
– Слава – белорус, а Романов, вообще, одессит. За то, что они работали в России, им нужно будет нести какую-то ответственность, и как раз сейчас они ее и несут. Я слышал, что Романову и Комиссаренко срывали выступления и не давали выступать. Кроме того, Комиссаренко выступал в Киеве во время полномасштабного вторжения и многое делает для победы Украины – донатит и занимается благотворительностью. Так что вопрос их выступлений будет решать общество в целом. И, конечно, важно, чтобы этот стендап не нес какое-то деструктивное влияние на украинцев.
– Большинство сольных программ и номеров у вас и у ваших коллег были посвящены войне. Как долго продлится спрос на шутки о войне и какие темы придут на смену в украинском юморе?
– Здесь нужно разграничивать разных комиков, в том числе и меня. Я шучу о жизни во время войны, воздушных тревогах или времени, когда отключают свет, потому что я с этим сталкиваюсь. Это мои будни и условия, в которых я живу, и я не могу это игнорировать. Когда сажусь писать шутки, я задаюсь вопросом, что произошло на этой неделе и что меня волнует. И всегда первое, что меня волнует, – это то, что у нас продолжается полномасштабная война.
Поэтому такого материала у меня много, и это для меня способ самому рефлексировать по поводу этих событий и помогать людям смотреть на какие-то вещи с юмором и проще их воспринимать. Так делает большинство комиков, но есть и такие, которые используют эту тему только потому, что она актуальна и интересна в данный момент. Но в любом случае я за оба подхода, потому что я за то, чтобы об этом больше говорить, чтобы люди не забывали, что у нас идет война.
– В новом вашем спешеле была хорошая шутка о Путине. Как думаете, шутить о нем – это беспроигрышный вариант, чтобы завести зал, и комики часто будут этим пользоваться?
– Отчасти так оно и есть. Думаю, что комики много об этом шутят, потому что люди над этим много смеются, и это хороший способ настроить их на хорошее настроение в целом. Но сейчас о нем есть уже столько шуток, что каждая последующая не может быть просто о Путине. Он должен быть в теме. Будет странно, если комик выйдет на сцену и первое, что скажет, это то, что Путин сделан из говна. Но когда это идет где-то внутри выступления и оно подвязано к предыдущим словам, то тогда оно воспринимается нормально. Но я думаю, что люди будут долго радостно реагировать, когда комики будут высмеивать этого персонажа. Все-таки его ненавидит полпланеты, если не все.
– Гастролируя по Украине, вы заметили какую-то разницу в аудиториях – отличаются ли темы, над которыми смеются в Киеве и Львове?
– Для Киева и Львова не сильно отличается, потому что Киев довольно большой город, и здесь на концерты приходит половина киевлян, а вторая часть – это люди из других городов. А вот если сравнивать Львов и Днепр, то разница в восприятии некоторых шуток есть. Мои шутки о наших свадебных традициях или других внутренних штуках, которые близки для Галиции, немного хуже воспринимают на востоке. Также трудно воспринимаются шутки на тему языкового вопроса.
У меня есть шутка, как моя девушка, которая родом с востока, учит украинский. Во Львове эта шутка воспринимается на ура. А когда рассказываю ее в Днепре, Полтаве или Черкассах, то там ее воспринимают так – тоже смешно, но немного настороженно. Люди думают, а это он сейчас о нас что-то говорит. Кроме того, я употребляю много диалектов, не все они знакомы людям с востока. Но если брать в целом в перспективе целого концерта, то все равно люди повсюду смеются в тех же местах и над теми же шутками. Что еще раз показывает, что украинцы мало отличаются на востоке и западе.
– Есть ли сейчас запретные темы – о чем не будете шутить?
– Для меня есть просто конкретные темы, на которые я не буду шутить. Я мало шучу о сексе, религии и наркотиках. Также совсем не стоит сейчас шутить на тему каких-то трагических событий – это надо быть совсем идиотом, чтобы шутить над этим. Думаю, что и о смерти сейчас людям не нужно ничего говорить. Людям сейчас очень больно по этому поводу, многие теряют своих близких, и я так же терял и теряю сейчас друзей.
Хотя философские размышления на тему жизни и смерти у меня порой возникают, но стараюсь их откладывать на потом. Лучше вообще сейчас не употреблять это слово и не поднимать этот вопрос. Все, что может у людей вызывать негативную реакцию и причинять им боль – об этом лучше не шутить. Но еще многое зависит от самого комика. Есть те, кто много шутит о войне и делает это грамотно и без агрессии или негатива. Но, к сожалению, было несколько случаев, когда комики шутили вроде бы на тему войны и армии, но делали это очень неудачно, и реакция публики была отрицательной и очень сильной.
– “Вечерний квартал” и “Дизель Шоу” много шутят об отношениях с тещей и тупых любовницах. Как думаете, это деградация юмора и захватит ли она стендаперов?
– Это всего лишь темы, но смешно шутить можно и об этом. Я уверен, что у кого-то из украинских комиков точно есть шутки об этом. Сейчас украинский стендап относительно молодой. Почти все комики – это ребята, которым до 30 лет. Соответственно, почти ни у кого нет тещи. У меня тоже нет тещи, и любовниц у меня никогда не было. Это для меня не близко, и потому я об этом совсем не шучу. Возможно, со временем я женюсь, и у меня появится теща – и если будут суперсмешные элементы в наших отношениях, то я и об этом буду шутить. Главное, чтобы это не были примитивные банальные шутки – если теща, то сразу змея, а если любовница, то она хочет денег и бриллиантов. Это стереотипный юмор. Как раз это то, за что больше всего хейтят "Дизель Шоу", потому что их юмор построен на стереотипах. Я и многие комики в стендапе пытаемся отходить от стереотипов и шутить больше о том, что реально произошло и что действительно беспокоит, как бы это ни было трудно.
– Насколько комику нужно подстраиваться под зрителя или стоит придерживаться своей оригинальной точки зрения, а поклонник появится?
– Нужно не то чтобы подстраиваться, а больше учитывать мнение зрителя и реакцию публики. Когда я сажусь писать какую-нибудь шутку, то я сначала пытаюсь проанализировать, что у меня было вообще и что для меня близко. Так у меня получается уникальная шутка, которую больше никто не придумает, поскольку с людьми не могут происходить одинаковые события, они вряд ли имеют одинаковые отношения со своей половинкой, например. Но сама тема отношений при этом будет близка многим людям.
– В свое время комики подхватили тренд, заданный Луи Си Кеем шутить о маструбации. Насколько западные комики влияют на вас и на весь украинский стендап и какие сейчас темы подхватили у нас?
– Их влияние всегда будет сильным, поскольку на Западе стендап значительно более развитый жанр. Но лично на мой стендап они не очень влияют, так как я фактически не смотрю заграничных комиков. Максимум одно выступление раз в неделю или месяц. А глядя на него, вряд ли у меня появится мысль, что я хочу делать так же. Я выбрал для себя тактику – творить, писать не по каким-то шаблонам и смотреть, куда оно меня заводит. Хотя на индустрию украинского стендапа западные комики имеют даже большее влияние, нежели когда-то российские. Я помню в юности, мы постоянно собирались компанией комиков, смотрели Луи Си Кея, Джо Карлина и других ветеранов стендап-комедии. Думаю, что украинский стендап достаточно самобытно развивается и имеет свои особенности, плюсы и минусы.
– Так какие особенности имеет украинский стендап?
– Толчок, который произошел после 24 февраля, – это фактически рождение украинского стендапа. Хотя до этого он существовал четыре-пять лет, но это был только первый этап. Украинские комики очень разнообразны в стиле и подаче. Если брать российских комиков, то в большинстве своем они одинаковые, шутят по одинаковым схемам и на одинаковые темы. Даже одеваются одинаково.
Хотя есть несколько тех, кто выделяется, и именно они задают тренды. У нас же нет одного комика, который был бы суперпопулярным, который бы задавал эти тренды. За счет этого все ищут себя, появляются разные стили и шутки. Поэтому в нашем стендапе есть и абсурд, и классика, и бытовой юмор, и много разных экспериментов.
– Насколько сейчас актуален стендап на политическую тематику? До войны все считали, что это сфера "Вечернего квартала", и не надо туда еще кому-то лезть. Изменится ли эта ситуация после войны?
– У нас есть как минимум один комик, у которого очень много шуток на политическую тему, – Антон Тимошенко. А кроме него, есть еще много комиков, которые шутят о Зеленском или Порошенко. И у меня есть шутка о Макроне и глобальной политике. "Квартал" был суперсильным и влиятельным, когда там был Зеленский. Он ушел, и шоу начало понемногу терять популярность. С его уходом они будто бы потеряли идейного основателя и сами до конца не понимают, что им дальше делать. Я смотрел пару их последних выпусков, где они шутили как бы на актуальные темы, но проблема в том, что стендап-комики сделали это гораздо быстрее. Все эти шутки о псе Патроне и “Байрактарах” казались уже совсем банальными.
Поэтому мне кажется, что сейчас понемногу уже меняется положение стендапа и всех этих шоу. Сейчас, если взять вместе всех комиков в Украине, то они имеют большую аудиторию, чем "Дизели" или "Квартал". Есть еще отдельные комики, которые в YouTube набирают просмотры и приближаются к популярности номеров этих телевизионных шоу. Хотя недавно все было иначе. А политический юмор всегда будет актуален, потому что это интересно и смешно, и людям всегда понятно, о чем это и о ком это. Поэтому многие стендаперы будут себя в нем находить.
– То, что Сергей Притула больше не собирается заниматься юмором и шоу, – это потеря для украинского юмора?
– Я думаю, что это небольшая потеря. Так и должно быть, в принципе. Это хорошее развитие событий для Сергея. Я помню, как я смотрел "Файна Юкрайна", где он бегал в парике или латексном костюме и играл разных персонажей. Мне тогда это казалось забавным. Тогда это был молодежный юмор. Если бы он сейчас был подобным, вряд ли это воспринималось как-то положительно. А что касается его последних перформансов, то запомнились только его самые скандальные, совсем неуместные стереотипные шутки о сексизме. Растет новое поколение авторов, ведущих и комиков, и им нужно давать место, или они его заберут сами.
– У него еще было шоу "Вар’яти", которое пользовалось популярностью.
– Лет шесть-семь назад я вел коммуникацию с ребятами из этого шоу – я напрашивался им в авторы. Но в последний момент передумал. Тогда я думал, что совершил ошибку, потому что не дожал и не поработал с ними, хотя это был бы хороший опыт. Но потом я наблюдал, как развивалось их шоу, – две программы я посмотрел, и это было очень банально и не смешно. Потому больше я их не смотрел. А недавно я увидел отрывок их шоу, где они выступают уже без Притулы. Мне показалось, что они получили больше пространства от того, что он ушел. У них появилось больше возможностей творить. Я по своему опыту знаю, как работают такие коллективы. Когда у них есть лидер, он знает все, как должно быть, а остальные уже подстраиваются под него.
– Считаете ли вы "Лигу смеха" конкурентом стендапа или у вас разные аудитории?
– Думаю, что у нас схожие аудитории, и вряд ли есть люди, которые смотрят стендап и не будут смотреть "Лигу смеха". Но все равно зрители у нас разные. ЛС – это командная игра и развлекательное телешоу, которое имеет много своих нюансов. Я его не смотрю с тех самых пор, когда оттуда ушел Зеленский. Но недавно я разговаривал с чемпионами этого шоу, с ребятами из команды "В активном поиске". Они говорили, что им это мало что дало, и "Лига" уже не та. Там намного меньше просмотров и меньше людей интересуется.
Я считаю, что этот проект держался на старых командах КВН, которым негде было играть после того, как в 14-м году пути Украины и России полностью разошлись, и туда никто не хотел ехать выступать. Потому этот проект был для них последним шансом о себе заявить. И второе, на чем держался этот проект, – это авторитет Зеленского. Он действительно разбирается в юморе и знает, что людям будет смешно. Старые команды почти перестали играть, а молодых команд не так много, поскольку молодые люди все чаще выбирают стендап. Поэтому, мне кажется, что этот проект все больше и больше будет терять просмотры и со временем тихонько закроется. Так случится, если у них не будет какой-либо революции или капитального обновления.
– Есть еще один жанр юмора – “прожарка”, который не представлен в Украине. Есть ли шансы у него появиться у нас и интересно было бы вам этим заниматься?
– Я думаю, "прожарка" могла бы здесь прижиться, поскольку это универсальный формат, который будет понятен в любой стране. Мне нравится американская индустрия тем, что они или под себя подстроили мир, что всем людям понятны их шоу, или они делают столь понятные шоу, что это заходит всему миру.
Я однажды участвовал в таком формате, как “прожарка”, и для меня это был очень положительный опыт, потому что мне легко было придумывать эти шутки и легко подавать их. Так что этот формат имеет все шансы быть популярным, просто нужно посмотреть, что раньше было не так. Людей подсознательно притягивает негатив, он привлекает их внимание. Именно поэтому в свое время у нас так популярно было российское шоу "Что было дальше". Там было очень много негатива и оскорблений. Это была та же “прожарка”, просто немного в другом формате.
– Где-то весной или в начале лета шоу "Что было дальше" вошло в топ-10 роликов украинского YouTube. Почему нашлось много людей, которые во время войны продолжили смотреть это шоу, несмотря на то что там снимались Нурлан Сабуров и Алексей Щербаков, поддержавшие войну в Украине.
– Проблема в том, что очень мало украинских и украиноязычных аналогов. Их не только мало, они еще и не очень популярны, потому что у них маленькие бюджеты и они не могут делать это качественнее. Человек приходит вечером после работы и хочет сесть и что-то смотреть, а не хочет получаса сидеть и искать. Он включил YouTube, ему что-то вывалилось, и он сидит и смотрит. Наверное, так это работает. Я так себя хочу успокоить, что это не сознательное решение.
Мне не хочется верить в то, что человек, зная, что это российский контент и за его счет финансируется война, решит все равно сознательно посмотреть новый выпуск этого шоу. Хочется верить, что это происходит из-за привычки или лени и нежелания искать что-то украинское. Другая причина в том, что у нас еще не столь развит украинский YouTube, поскольку для него никогда не было мощного финансирования, и у него не было большого количества просмотров, которые начинает собирать сейчас. Но еще год-два, и будет больше аналогов, и людям будет проще не смотреть российское, потому что будет наше.
– Попадалось ли вам выступление Петросяна в российском новогоднем огоньке? Как думаете, чтобы так шутить, нужно было много заплатить или это может быть сознательной позицией?
– Я видел его в Twitter. Думаю, что это совокупность этих двух факторов. Скорее всего, ему за это хорошо платят, и в том, что он не видит в этом ничего плохого. Выглядело так, что у него действительно есть этот "ура-патриотизм", и он действительно такой человек. А с другой стороны, может быть, что он уже достаточно старый, ему почти 80 лет, и это очень почтенный возраст. Поэтому он себе думает, чего я буду где-то высказываться или отказываться. Просто буду спокойно доживать свою жизнь и умирать. Может, у него такая позиция. Вряд ли Петросян совершенно глупый человек. А может, действительно ослеплен деньгами и пропагандой. Любая причина его шутки не оправдывает.
– Это возвращение юмора и людей в советское время?
– Такое впечатление, что российская власть совсем потеряла надежду, что молодежь можно убедить в том, что они делают и что они правы. Наверняка сказали себе: “Да, молодежь нам точно не поверит, потому что видят, что мы лжем. А вот пенсионеры…” Петросян сейчас выйдет к ним и скажет какой-нибудь прикол об Украине, и все они будут смеяться и чокаться бокалами. Наверное, вектор их пропаганды меняется на более зрелую аудиторию.
