В мае 2025 года OpenAI официально представила новую глобальную инициативу OpenAI for Countries — программу международного сотрудничества в сфере искусственного интеллекта. Компания заявляет о готовности помочь государствам в развитии национальной цифровой инфраструктуры: создавать локализованные дата-центры, адаптировать языковые модели к национальному контексту и внедрять кастомизированные интерфейсы ChatGPT (цифровых помощников, настроенных под язык, культуру и потребности конкретной страны) для граждан.
Связанный с этой программой проект Stargate уже активно разворачивается в США — в частности в Техасе, Висконсине, Нью-Мексико и других штатах в сотрудничестве с ведущими инфраструктурными операторами (Oracle, Vantage Data Centers, Microsoft). В этом контексте OpenAI позиционирует OpenAI for Countries как расширение своей миссии: предоставить странам, не имеющим ресурсов для самостоятельного создания мощных вычислительных систем, доступ к ключевым технологиям на условиях партнерства. И что это означает в реальности?
OpenAI и новый мировой порядок вычислений
Несмотря на громкое название, которое вызывает в воображении образы межгалактических порталов, Stargate от OpenAI — проект намного более приземленный, хотя и стратегический. Это не цифровой мост между государствами и не универсальная платформа для правительств. Это — гипермасштабная вычислительная инфраструктура, которая разворачивается преимущественно внутри США в тесной координации с национальными интересами.
По состоянию на вторую половину 2025 года никакие официальные материалы не указывают на открытую программу международного доступа. Зато мы видим разворачивание объектов в США — внимание сфокусировано на внутреннем рынке.
Это решение не только инфраструктурное, но и политико-экономическое. Правительство США радикально изменило подход к ИИ и сопутствующим технологиям: новая стратегия экспортного контроля предполагает жесткие ограничения на поставку высокопроизводительных чипов и политики AI compute governance, с целью не допустить утечки критических мощностей за пределы национальной юрисдикции. Речь идет не только о конкуренции с Китаем, но и об общем принципе — оставить вычислительное ядро будущего внутри США. Хоть OpenAI формально является негосударственной структурой, на практике она действует как стратегический партнер правительства США.
По моему мнению, Stargate — это не прелюдия к глобальному федеративному облачному суверенитету, а символ нового цифрового протекционизма. В эпоху, когда вычислительные ресурсы становятся не менее критичными, чем нефть или вода, США демонстрируют, что контроль над инфраструктурой — это контроль над будущим. И этим контролем никто делиться не собирается.
Нужно учитывать и архитектуру проекта: это не просто серверы, а ультрасложные кластеры с глубокой интеграцией оборудования, энергосистем и доступа к моделям. Такую структуру фактически невозможно быстро скопировать за пределами США — даже союзникам.
Stargate — не «ворота» в глобальный облачный суверенитет, а «крепость» для контроля над его интеллектуальными и инфраструктурными основами. В ближайшей перспективе этот проект будет иметь ключевое значение для американского доминирования в сфере высокопроизводительных вычислений, тогда как остальному миру придется либо адаптироваться к новым правилам игры, либо создавать собственные — параллельные — инфраструктурные системы.
Официально все проекты OpenAI for Countries будут реализовывать в координации с правительством США. Пока непонятно, какие именно страны получат доступ к этой программе, по каким критериям их отбирают и какие юридическое и технические условия включены в соглашения о сотрудничестве. Есть опасение, что такая архитектура создает не только новые возможности, но и новую зависимость: цифровой протекторат, где ключ к национальному искусственному интеллекту хранится в руках иностранной корпорации — пусть и формально независимой.
Вместе с тем появление OpenAI for Countries свидетельствует об изменении философии глобального ИИ — от единого облака до геополитически маркированных цифровых блоков, где государства выступают не как независимые игроки, а как клиенты централизованной инфраструктуры. Stargate может стать новой формой цифрового управления с контролируемым доступом. В долгосрочной перспективе такая модель будет иметь не только технические или коммерческие, но и глубокие политические последствия: кто владеет вычислительной инфраструктурой, тот формирует правила доступа к будущему. И OpenAI, кажется, решила не только писать эти правила, но и выступить их главным администратором.
Почему Украина не в игре?
Проект не «закрыт» для Украины юридически — он просто не открыт как сервис для государств вне определенных локаций.
Главные барьеры следующие.
Правовой режим данных. У Украины нет статуса «должного уровня защиты данных» по общему регламенту ЕС о защите данных (GDPR). Это не блокирует операции, но усложняет соблюдение юридических и технических требований из-за дополнительных гарантий и барьеров. Для поставщика масштаба Stargate это означает больше юридических разногласий и меньшую скорость соглашений.
Коррупционные риски также остаются проблемой. В последнем рейтинге Transparency International Украина получила всего 35 из 100 возможных баллов и заняла 105-е место среди 180 стран. Это означает, что инвесторы и крупные компании осторожно относятся к сотрудничеству с нашим государством — особенно когда речь идет о публичных закупках, совместных проектах или крупных долгосрочных инвестициях. Даже при наличии ощутимого прогресса в борьбе с коррупцией крупные поставщики критической инфраструктуры неохотно сотрудничают там, где возможны непрозрачные правила, задержки и судебные споры.
Военный контекст. Размещение критической инфраструктуры под постоянными ударами по энергетике создает неприемлемые финансово-страховые риски. Зато партнеры OpenAI привязались к американским локациям с долгосрочными энергетическими контрактами, инвестиционными льготами штатов и масштабом 4,5–10 ГВт в портфеле разворачивания.
Социально-политическое измерение тоже имеет значение. Инфраструктура такого масштаба импортирует стандарты управления. Любой инцидент в воюющей стране может быть интерпретирован как «милитаризация ИИ». Крупные технологические игроки хотят, чтобы среда внедрения максимально контролировалась.
Что нужно, чтобы «открыть двери»?
Нужно различать понятия «закрытость» и «неприоритетность». По публичным данным, в 2025 году Stargate расширяется в первую очередь в США — в частности через новый кампус в Висконсине. Это происходит в рамках большого пакета долгового финансирования, долгосрочных энергоконтрактов и масштабных закупок чипов. В такой модели география определяется не внешними запросами, а доступностью ресурсов (энергии, воды, земли) и темпами строительства. Для Украины это значит, скорее, «позже», чем «никогда».
Если же рассматривать вопрос стратегически, то, по моему мнению, чтобы открыть двери Украине нужно создать такие условия в четырех плоскостях.
- Долгосрочные гарантии энергоснабжения для критической инфраструктуры с усиленной защитой сетей.
- Государственно-частное страхование военных рисков с международным перестрахованием, то есть совместные механизмы государства и страховых компаний для возмещения убытков, вызванных войной.
- Прозрачный, машиночитабельный режим крупных госконтрактов. То есть система, где информация о масштабных закупках и соглашениях государства доступна в открытом и стандартизированном цифровом формате, пригодном для автоматической обработки и анализа.
- Согласованные с ЕС механизмы трансграничных данных. Это способы, благодаря которым данные могут свободно и безопасно путешествовать между странами без нарушения законов ЕС.
При наличии таких якорей доверия доступность не превращается в милость поставщика — она становится предметом технической интеграции и политической воли сторон.
Stargate: инфраструктура зависимости и шансов
Проект Stargate определяет новую логику сотрудничества: страны не просто привлекают в него, они входят в ритм обновлений, принимая долгосрочную технологическую архитектуру. Для Украины, как и для других стран, переживающих шок систем, это и шанс, и вызов. Шанс — ускорить цифровую трансформацию. Основных вызовов несколько.
Первый. Публичное управление и подотчетность. Реформа не должна превратиться в аутсорсинг государственности, где решение принимает алгоритм без человеческого контроля. Нужно сохранить политическую ответственность, четко определить правила управления и выхода из системы, права граждан. Алгоритмы не должны подменять демократию.
Второй. Шлюзы, то есть входы в глобальную структуру ИИ, не бывают нейтральными — через них текут стандарты и навязывают ценностные модели. Для демократических правительств это — возможность закрепить в коде процедуры подотчетности. Для авторитарных — соблазн вписать туда надзор. И от того, кто первым предложит убедительный, проверенный практикой сборник, зависит, станет ли новая инфраструктура инструментом свободы или будет новой формой цифрового феодализма.
Третий вызов. Экономика. Stargate продает не «железо», а предсказуемость масштабирования: государствам обещают обновление, аудитность, совместимость. Однако это также означает долгосрочные обязательства и новый тип зависимости — финансовой, технологической, регуляторной. Выигрывает тот, кто зафиксирует в контрактах право на инспекцию, оборачиваемость данных и экспортную портативность сервисов.
Цифровые права граждан — еще один критичный аспект. Когда управление страной говорит на языке моделей, граждане должны получить не меньше прав, чем в обычных судах и министерствах: право знать основания решений, право на исправление, на обжалование, на пересмотр их человеком. Иначе это не цифровая эволюция, а новая форма бюрократии.
Зачем нужен Stargate? Его цель — масштабировать интеллектуальные системы и построить институционную экономику знаний, где ресурсы — это не ископаемые, а данные, энергия и вычисления. Вопрос не в том, откроют ли Stargate для Украины, а в том, на каких условиях, с каким уровнем локального контроля, права собственности на данные, независимого аудита и выхода.
Первый шаг сделан — подписано соглашение о редкоземельных металлах. Следующий шаг должна сделать Украина — создать цифровую инфраструктуру государственного уровня: блокчейн, токенизацию активов, реформу реестров. Иначе останется только призрачное участие без реального суверенитета.
В странах со слабыми институциями дата-центры и ИИ-кластеры могут стать как шансом для развития, так и риском цифровой колонизации. Владелец инфраструктуры фактически определяет правила: как работают системы, кто имеет доступ, какие данные используются. Данные граждан вместе с тем становятся товаром для внешних рынков.
Вопрос не в том, как получить Stargate, а в том, на каких условиях. Сохраняет ли государство контроль над данными, право на аудит, выход из проекта? И последний вопрос цивилизационного уровня: быть цифровым вассалом — это перспектива многих цифровых стран, а вот иметь в сюзеренах США или КНР — это уже сознательный выбор каждой цифровой страны.
Источник
